— Что?
Механически проскользнувшее у него движение не укрылось от глаз Изабеллы, но у нее просто не было времени анализировать, где и когда старый шутник приобрел этот навык. Ей надо было как-то вытащить Норберта, иначе…
— По голове вам настучать за ваши эксперименты!
Она готова была разрыдаться от бессилия, но дракон вдруг сам дернулся и фыркнул, а через секунду ее уже обнимал Норберт. Сидел на земле и ошарашенно тряс головой и хохотал:
— МОЯ драконочка! МОЯ! МОЯ!
А после, когда первый немного истеричный порыв улегся, уткнулся носом в ее волосы, прижимая к себе.
— Девочка моя…
И тут же взвился, сердито уставившись на предка:
— Ты! Да как ты вообще…!!!
— Ага, я, — хмыкнул тот, стащил с себя часть линялых тряпок и бросил ему. — Одевайся, правнук. Не королевская мантия, конечно, но что есть. И давайте ужинать, пока все не сгорело окончательно.
***
Потом они таскали из костра пригоревших рыбок и обугленные корнеплоды. И было вкусно как никогда. А когда поели, настало время для разговоров.
— Как ты вообще додумался до такого, — спросил Норберт, махнув в его сторону прутиком. — Ну, в смысле, что может получиться?
Он до сих пор не мог осознать, что действительно на какое-то время оборачивался драконом. Симон почесал правую бровь и дернул уголком рта.
— Знаешь, я ведь живу очень давно. Никто из наших не доживал до… В общем, до моих лет. Все гораздо раньше сходили в могилу.
Неожиданно он обернулся назад, показывая куда-то в сторону скал.
— Здесь они все. Лежат. Я вот, жив до сих пор.
— И ты сохранил разум, — утвердительно проговорил Норберт, становясь серьезным.
— Да.
— Как?