В созданной мистером Дэем ситуации мой вопрос можно было бы сравнить с ключом, который повернули в некоем застывшем механизме, вновь пробудив его к жизни.
– Что?! – вскричал он внезапно и хлопнул себя ладонями по бокам. – А вот что! Не стоит вам возвращаться к реке, мистер Эллингтон, вот о чем я хотел вам сказать. Не в ближайшие дни, мистер Эллингтон, не в ближайшие. Позднее, быть может, и лучше бы в другую сторону, ну знаете, туда, выше по течению… – Он махнул рукой в неопределенном направлении. – Куда-нибудь туда, если вы меня понимаете.
– Послушайте, – взорвался я наконец, – откуда вам все это известно?
Он пожал плечами.
– Некоторые вещи попросту существуют, – пробормотал он, тряся головой. – От нас они никак не зависят. Солнечный свет, летающие мухи, журчание воды. Они выглядят безопасными и часто радуют глаз, но что скрывается там, в глубине? Какова истинная рука, которая заставляет их шевелиться? Вот о чем стоит задуматься, мистер Эллингтон.
Он приподнял шляпу, встал и враскачку, быстрым шагом направился к выходу. Я долго смотрел в его спину и только спустя некоторое время понял, что ни он, ни я даже не попытались произнести вежливое «до свидания».
Как ни удивительно, высказанное Джорданом Дэем более чем странное заявление глубоко проникло в мою душу. По всей видимости, он нашел точное словесное определение для тех еще не оформившихся мыслей, что витали в моей голове все это время. Я твердо решил отказаться от намерения пойти на реку и продолжить свое «естественное наблюдение» за теми странными «гнездами», что прилепляли друг к другу трехиглые колюшки. Еще вчера мне это показалось странным и даже вызывающим испуг, а сегодняшние косвенные предостережения мистера Дэя еще больше укрепили меня в изначальном впечатлении.
Я зашел в дом и приготовил для себя вторую чашку кофе. Твердое намерение провести день здесь, в саду, не занимаясь ровным счетом никакой активной деятельностью, росло во мне с каждой минутой.
День проползал медленно, как сытая змея, но чем выше поднималось солнце, тем беспокойнее мне становилось. К середине дня я уже не находил себе места: всё окружающее меня как будто утратило всякий смысл. По неясной причине сделались почти совершенно бледны деревья, прижалась к земле трава, еще утром пышная и ярко-зеленая, с тоской еле заметно шевелилась дверца, через которую шагнул в никуда мистер Дэй. Мир моего небольшого двора выгорал, словно газетное фото, всё лето пролежавшее на подоконнике.
И сам я как будто обесцветился и утратил связь с живой реальностью.
Я вытянул вперед руки и посмотрел на них, почти полностью уверовав в то, что скоро они начнут растворяться и исчезнут прямо в воздухе.
– Кто ты – Ксавьер или Коннор? – проговорил я, и голос мой как будто прозвучал издалека. Можно было подумать, что эти странные слова произносит кто-то находящийся в стороне от меня, кто-то, кто мной вовсе не является.
Я встал и направился к дороге. Ноги сами несли меня в сторону реки. Я больше не мог выдерживать происходящего. Что бы ни случилось, оно должно было закончиться сегодня.
Река текла между пылающих зеленью трав. За сегодняшний день она еще больше обмелела; жара делала свое дело, пытаясь добраться до самого дна и облить солнечным огнем и пышные водоросли, и бойкие стаи рыбешек.
Некоторое время я стоял на берегу, подняв голову к солнцу. От яркого света глаза мои почти ослепли, я зажмурил их и в наступившей для меня темноте сделал несколько шагов. Все быстрее и быстрее двигался я по берегу, пока внезапно не остановился на том самом месте, где вчера наблюдал за самцами-колюшками, прилепляющими свои «домики» один к другому. Теперь там виднелось какое-то неестественно огромное сооружение, однако ж мне потребовалось не более секунды, чтобы узнать в нем человеческое тело. Ровно на том самом месте, где я нашел своего погибшего двоюродного брата, лежала своего рода карикатура на него – некое «тело», выстроенное самцами-рыбами, схожее с человеком-утопленником. Волосы-водоросли колыхались над его головой, руки, раскинутые влево и вправо, безвольно лежали на речном песке. Рядом проплывали стайки мальков, а вода текла и текла над ним, направляясь в бесконечность.
Солнечный свет, пробиваясь сквозь текущую воду, озарял «труп», созданный из тины и слизи, таинственными бликами и сполохами. Их сияние действовало на меня магнетически, я не мог оторвать взгляда от этого странного зрелища. Природа, пользуясь инстинктом маленьких полупрозрачных рыбешек, подобно художнику, создала удивительную картину… или, быть может, подобно ученому, пыталась победить саму смерть, наполнив копию мертвого тела зародышами будущей жизни? Какие бы силы ни управляли живыми существами, они не в состоянии были вернуть к жизни того, кто покинул ее…
Такая мысль мелькнула в моей голове, однако почти в тот же миг я отчетливо увидел, как «тело» пошевелило рукой. Я решил сначала, что это свет и тени, колыхнувшись, сыграли со мной злую шутку, или течение реки стронуло с места фальшивого утопленника. Но буквально через мгновение «утопленник» согнул «ногу» в колене и приподнял «голову», всколыхнув придонную муть. Вода вокруг него словно вскипела. Темная тень зашевелилась внутри поднятых волн. Несколько минут на моих глазах менялись ее очертания – такое бывает, когда некто вздымается из-под воды, – и вот тень обрела отчетливую форму. Вода обильными потоками стекала с плеч поднявшегося со дна человека. Теперь я еще более ясно видел в нем того, с кем жизнь непрерывно сталкивала меня раз за разом, того, с кем я обрел невиданное сходство – а нынче и унаследовал всю его жизнь.
Но вот он сделал шаг, направляясь в сторону берега. Лица этого «человека» я не видел – возможно, его и не существовало, – но определенно выше плеч на толстой шее сидела округлая голова. Плечи, широкие и тоже толстые, мучительно вздергивались и опускались, как будто существо не вполне понимало, как следует ими управлять. Огромные руки свисали почти до колен. Вода стекала с него, издавая оглушительный шум, и движения давались ему с огромным трудом. Создавалось такое впечатление, что река, опомнившись, хватала его за ноги и пыталась удержать на месте, превращая течение и волны в нечто вроде веревки, – но все же ему удалось шагнуть в сторону берега.
Влага стекала на песок и траву, подобралась под мои ноги. Я ощущал ее странное тепло – температура оказалась значительно выше, чем можно было ожидать от подводного создания.
Второй шаг дался чудовищу еще труднее. И снова потоки жидкости хлынули наземь. Внезапно он замер, повернул голову и уставился прямо на меня. Теперь я отчетливо мог разглядеть, что на округлом темном лице подводного создания отсутствуют глаза, нос или рот, и тем не менее повторюсь: я был совершенно уверен в том, что существо это меня видит. Необъяснимая глубина моего внутреннего взора поневоле отзывалась на этот неестественный «взгляд», он словно втягивал в себя тот образ, что предстал пред ним, и ледяной ужас охватил меня и заставил замереть: мне вдруг почудилось, что это странное безликое создание, состоящее из мириад крошечных слепленных между собой «домиков» для обреченного на погибель потомства трехиглых колюшек, начало обретать явственные человеческие черты – слишком знакомые мне черты! Я словно бы отдавал ему собственную внешность, при том теряя ее сам. Неотразимая сила вынуждала меня каким-то образом перетекать в абсолютно чуждое человеку, необъяснимое существование, которое не может быть даже названо жизнью.