Я всегда ненавидел подобное. Последние часы перед боем. Всё было сделано, всё сказано, всё подготовлено, а потому теперь оставалось просто стоять на широкой площади, скрестив руки на груди, рядом с толпами других вояк. За спиной привычно болтали мои ребята, а чуть подальше разместились люди Маутнера.
Изредка мне кивали те, с кем я успел познакомиться и пообщаться. Иногда я даже помнил их имена, но в ответ кивал всем — вне зависимости от того, кто это был.
Большинство солдат, помимо болтовни, проводили так называемые подготовительные ритуалы, тратя время на разную мелочную ерунду. Впрочем, на то, чтобы проверить оружие и снаряжение, у опытного бойца редко уходило больше двадцати ударов сердца.
Я же никогда не мог заставить себя бездумно повторять эти действия снова и снова, как многие другие воины. Занять руки, пока сознание медленно соскальзывало в бритвенно-острый мир насыщенных цветов, болезненной ясности и своего рода чувственного голода, который охватывал тело и душу.
Одни воины готовятся выжить, другие — умереть, и в часы перед тем, как судьбы их решатся, отличить одного от другого очень трудно. Вот например этот парень, Бейес, новичок «Чёрных Полос», быть может, в последний раз полюбовался отражением своего лица в блестяще наточенном клинке. Быть может, вскоре этот меч покинет ослабшие руки и более никогда не отведает чей-то крови.
Небо постепенно темнело, но я не видел облаков. Это хорошо, сражаться во время дождя — та ещё морока.
— Пойду прогуляюсь, — бросил я группе. — Дождитесь меня, я ненадолго.
— Я с тоб… — начал было Ская, но мягкий захват от Марлис остановил её.
— Дай мужику свободного пространства, — громко зашептала она. — Хочешь задушить его своей заботой? Того и гляди, он от тебя бегать начнёт.
Едва сдержав хохот, я направился вперёд, оставив за спиной своих ребят. Проходя сквозь площадь, я видел разные воинские подразделения, готовящиеся к предстоящей схватке. Вот так называемая «средняя пехота», составлявшая основу армии. Они расположилась ротами, которые разбивались на взводы, а те, в свою очередь, на отделения. Эти солдаты были вооружены ружьями, короткими мечами и щитами.
Пехота облачалась в доспехи, являющие собой нечто среднее между тяжестью, но надёжностью, и лёгкостью. Подвижность для солдата была предельно важна, но толку от неё, если малейшая царапина отправляла такого человека в могилу?
Воины проверяли наколенники, наручи, шлемы. Бранились на интендантов и кузнецов, не успевших поправить тот или иной дефект. Многие элементы их снаряжения были далеко не новыми, но выглядели надёжно — насколько это возможно.
Каждый третий солдат нёс большой круглый щит из толстой, мягкой древесины, которую вымачивали целый час до битвы. Этими щитами бойцы ловили и вырывали из рук врагов оружие — от мечей до кистеней. Их отбросят через несколько минут после начала битвы, и, как правило, каждый щит к тому моменту будет утыкан жутковатым набором режущего и колющего оружия.
Такая тактика уже показывала результат, когда произошли первые столкновения Второй и войск имперских лагерей, окруживших Фирнадан. Солдаты называли это «вырвать зубы».
Чуть в стороне ото всех собирались сапёры, с которыми я, до общения с «Чёрными Полосами», почти не имел дел. Собирались они отдельно, так как постоянно таскали с собой взрывчатку, обеспечивая ею остальную армию и инсуриев. Изредка они бегали к алхимикам, дабы те создали для них «кое-что особенное».
Я даже не выискивая мгновенно находил сапёров в скопище военных: самая беспорядочная группа палаток (или стоящий от отшибе дом), где мерзко воняло и вилась различная мошкара. Увидел такое — знай, обнаружил нужное.
— И там найдёшь трясущихся, как в лихорадке, людей, с ожогами на лицах и руках, обгорелыми волосами и мрачным, беспокойным взглядом, — едва слышно буркнул я себе под нос.
А вот группа колдунов, среди которых я заметил Ирмиса. Почти половина из них занималась тем, что правили оружие и доспехи солдатам, спешно бегающим к ним в последний момент. Остальные, кто, очевидно, был не так хорош в производственной магии, нервно переминались с ноги на ногу, излишне громко смеялись, или тратили время на перепроверку своих вещей. Кто-то колдовал, но совсем немного, чтобы не «забить» тело излишними тратами сил перед боем.
Стоящие рядом наставники и офицеры зорко следили, дабы их юные подчинённые не переусердствовали, но на солдатские заморочки и «доработки брони и ружей» смотрели сквозь пальцы.
— Изен! — крикнул один из толпы. — Это я, Ланжер!