Воздух полнился вонью солдат, за которыми я шёл — запахами дерьма и страха. Мало кто понимал суть происходящего. Казалось, что мы дружно шли умирать, причём даже не на превышающую нас на порядок армию, а армию, находящуюся на укреплённых позициях!
— Предчувствие если не поражения, то отчаяния, — криво усмехнулся я.
Последний раз такое было, когда я завяз в толпе «перебежчиков», удерживая Скаю и пытаясь пробиться наружу. А, нет, ещё когда случился последний штурм регуляров, которое гнали на зачарованный дом такие потоки живой силы, что я едва не потерял сознания от удушающего жара, переводя сквозь тело чудовищные потоки энергии.
И их всё равно не хватило. Последних солдат мои ребята дорезали вручную.
Поймав взгляд волшебницы, я уверенно улыбнулся, а в душе поднялась грусть, которая казалось размеренной и осознанной. Смерть идёт за мной по пятам. Сегодня она ухватит ещё горсть имён, превратив их в новые жертвы войны. Буду ли я тосковать по ним? А будут ли тосковать по мне?
Я иду, чтобы причаститься смерти. И в эти мгновения, прежде чем обнажатся клинки и вспыхнут потоки магии, прежде чем кровь напоит землю, а крики всколыхнут воздух, меня одолевает чувство тщетности всех приложенных усилий. Не случись ранее сотен кровавых битв, которые вновь и вновь закаляли моё сердце, я бы, пожалуй, разрыдался, словно ребёнок, на глазах которого зарубили родителей. Как иначе ответить на неминуемое обетование неисчислимых потерь?
— Клинки мы сегодня сильно затупим, — дрогнувшим голосом произнёс Сэдрин. — Как считаешь, Сокрушающий Меч, что лучше, пыль или грязь?
Я усмехнулся, разгладив полоски ткани на своих плечах.
— Пыль душит и ослепляет. Но грязь выдёргивает мир у тебя из-под ног. И грязи у нас тут скоро будет весьма и весьма, когда достаточно много крови, жёлчи и мочи прольётся на землю. И будет обоих несчастий поровну, друг мой.
— Воодушевляюще, — скривился лейтенант.
— Ты участвовал в столь же масштабных сражениях раньше? — поинтересовался я.
Сэдрин неопределённо замотал головой.
— Только в отражении штурмов. Хотя тот, последний, когда на крышу лезли регуляры… Там было больше людей или меньше?
— Меньше, — хмыкнул я.
— Вот так… а ты? Участвовал в подобном? — спросил он с искренним интересом.
— Сотни тысяч, которые столкнутся друг с другом, вижу впервые, — признался я. — А вот чего поменьше, в несколько тысяч, да на открытом пространстве… доводилось, лейтенант.
Сэдрин нервно рассмеялся.
— Жаль, что меня не было рядом!
— Говоришь, будто и правда жалеешь! — я усмехнулся в ответ.
Первый, столь масштабный бой… Сколько бы ты не жил, а всегда будет что-то, происходящее в первый раз. И никакой опыт не поможет, когда встретишь свой. Хотя казалось бы… очередная кровь — испытание, которого боялись, но которое ждали. Но даже так, воображение нашёптывало обманы, развеять которые сумеет лишь опыт, полученный после этой битвы.