Сколько раз во сне я открывал эту проклятую дверь, заглядывал за неё, но, никого там не обнаружив, со злостью захлопывал обратно. Меня встречала лишь безбрежная и бездонная Тьма. Мне казалось, что девушка играет со мной в прятки, таится за тёмным покровом.
Я кричал в закрытую дверь, злился на эту девушку; клялся, что больше не стану с ней разговаривать, даже если она сама когда-нибудь выйдет на контакт. Но девушка оставалась немой, хоть и прекрасно слышала меня — там, по ту сторону двери… по ту сторону Стены…
В своём сонном воображении я рисовал незнакомку неописуемой красоты. Но какой бы восхитительной ни представлялась мне эта девушка, как бы я ни смущался и ни умилялся, отдаваясь во власть смелым фантазиям, девушка оставалась печальной, несмотря ни на какие наши с ней фантастические совместные мечты.
И что странно, её печаль не казалась мне светлой и лёгкой, а напротив, часто она была окутана непомерным отчаянием, бесконечной тяжестью и безысходностью. Тогда я мгновенно забывал о своём обещании молчать и снова предпринимал попытки разговорить незнакомку. Я был убеждён, что она слышит меня.
Не помню, чтобы мне когда-либо снились иные сны. Только эти. Чередом, один за другим, с незначительными вариациями, одни и те же сны — словно зацикливание, словно мой мозг был не в состоянии перескочить на следующий уровень…
В последний раз я молил её о прощении. Какое-то чувство колоссальной вины терзало меня изнутри и разрывало душу на части. Мне так хотелось утешить эту девушку, прижать её к сердцу, слиться с ней воедино и никогда, никогда больше не отпускать!
Но вместо этого я сказал ей, что ухожу, что не могу вечно стоять за этой закрытой дверью, что не осталось у меня больше никаких сил биться головой о невидимую Стену между нами. И именно в тот момент, когда я прощался навсегда, я впервые услышал её голос. Тихий такой, одновременно далёкий и бесконечно близкий — самый приятный тембр на свете. Он буквально прошёл насквозь, озарив собой все мои тела, затем пронзил от макушки до пальцев ног, с одной руки перекатился на другую, получив восторженный ответ от каждой моей клетки! Этот волшебный голос настолько был полон божественной любви и глубочайших, светлых чувств, что я сам засиял, соприкоснувшись с подобной Красотой!
Я так скучал!!!
Откуда я помнил?! Зачем допытывался, зачем требовал от неё ответа всё это время?! Ведь мне было давно известно всё то, что она могла сказать и как именно она могла произнести это, с какой желанной интонацией, вызывающей невообразимый трепет в моём сердце. Однако какое же это было счастье вновь услышать её голос! Пусть даже во сне…
Девушка произнесла только одну фразу: «Не сдавайся. Я слышу тебя, где бы ты ни был, даже если это кажется невероятным, но я слышу тебя».
На радостях я бросился к двери, нашёл в себе силы, чтобы распахнуть врата в иной мир, а там… там всего лишь глупая лампа била мне в глаза неприятным белым светом.
— Риши! Ты очнулся! — воскликнул кто-то рядом.
Ненавистную лампу убрали, и мои глаза постепенно сфокусировались на лице мужчины.
— Риши, ты узнаёшь меня? — осторожно переспросил он, нервно откинув со своего ярко-красного лица пряди жгуче-чёрных волос.
— Он пока ещё в шоковом состоянии, дезориентирован в пространстве и во времени, но скоро придёт в себя, — услышал я ещё один голос и повернул голову: по другую сторону стола, на котором лежало нечто, что я определил как своё собственное краснокожее тело, стоял голубоглазый, светлокожий блондин и мило улыбался мне.
— «Риши»? — впервые разомкнув губы, я робко воспользовался такой загадочной функцией, как голос. Вышло не очень. — Это меня так зовут?
— Да, — поёжился блондин: он-то разговаривал не открывая рта. — А я — Лучезар. А это… — и он указал на краснокожего, — твой отец.
Я вновь вернулся к рассматриванию «отца». Он показался мне красивым: с ярко горящими, огненными глазами, в которых плескался пламенеющий океан, с идеальными чертами лица, с вплетёнными в длинные волосы изящными украшениями, с широкими плечами и узкой талией, где красовался ремень, изобилующий драгоценными камнями. Тут моя память сделала кувырок, и я отчётливо вспомнил все радостные события, связанные со словом «отец».
Мои глаза расширились от изумления, и я порывисто произнёс:
— О, отче! Я так рад! Что со мной было? Я ничего не помню, кроме детства.
ebooksa