– Что это было на границе? Твое мнение? – сразу же спросил Батый.
– Небольшая неувязка, – слегка поморщился адвокат. – Я надеялся, что арабы нас подстрахуют. Штази была предупреждена, но – эта наша извечная бюрократия… Пока из одного отдела дошло до другого, от отдела разведки по Ближнему Востоку к начальству, а от него к контрразведке, таможня неожиданно проявила прыть. Пришлось разруливать вопрос по своим каналам.
– Ты работаешь на госбезопасность ГДР? – Юрген не ожидал такой откровенности от Хуберта.
– Я адвокат, и у меня есть много полезных знакомств и надежных связей, – со значением произнес Малер.
Ситуация становилась все запутаннее. Малер в последнее время становился более откровенным, значит, он рассчитывает на Юргена всерьез. Надо пользоваться ситуацией, чтобы прояснить стратегические планы лидера ведущей террористической ячейки ФРГ.
– К чему ты стремишься, Хуберт? Какова твоя личная цель?
– Ничего нового. Власть.
– Власть на каком уровне?
– Конечно, на самом высоком. Иначе какой смысл.
– Но у тебя нет своей партии, и создать ее, находясь в подполье, ты не сможешь.
– Я и не собираюсь идти по длинному и скользкому политическому пути у всех на виду. Это долго, обременительно и требует много денег. Есть более короткий путь – через силу. Надо иметь силу, которой подчинятся все остальные.
– Силовой захват власти? Такую возможность в нашей стране может представить либо военный переворот, либо надо иметь за плечами полицию и службу безопасности.
– Чтобы отдавать приказы армии, не обязательно быть генералом. Достаточно быть влиятельным министром обороны или тем, кто стоит повыше. А это гражданские власти. Для этого достаточно подчинить себе большинство в бундестаге и провести своих людей в правительство. Сталин тоже вначале считался просто боевиком, даже бандитом. Он не создавал своей партии или фракции, он просто расставил своих людей по местам, и они принесли ему власть.
– Это не корректно – сравнивать те условия в России и нынешние в Германии.
– Условия, разные механизмы одни и те же. Гитлер начинал с кучки своих сторонников на периферии, но они были очень боевыми и не боялись драки. Скоро они захватили власть сначала в чужой партии, а потом и в стране. Во время Мюнхенского путча у Адольфа было несколько десятков человек против полутора сотен вооруженных полицейских, но они показали свою силу, и, хоть и оказались за решеткой, все, кому надо, увидели их силу и решимость. В результате перед ним отступили. Так и в нашем зажравшемся, погрязшем в удовольствиях обществе лидеры потеряли зубы. Сплоченная группа отчаянных, ничего не боящихся людей имеет все шансы возглавить и партию, и бундестаг, и страну целиком. Мы с оружием покажем свою силу. Это будет уроком для всех несогласных. С кем надо мы договоримся и дадим гарантии.
– Ты думаешь, народ снова примет диктатуру?
– Народ соскучился по сильной руке и по порядку. Мы, конечно, учтем уроки прошлых лет. Зачем нам война со всем миром? Демократическая оболочка будет соблюдена для успокоения народа. Влиятельные соседи также получат гарантии безопасности, и вмешиваться не станут.
Картина вырисовывалась ошеломляющая. Террор как инструмент захвата власти, пусть и прикрытый патриотическими лозунгами. Тревожная нотка беспокоила разведчика: «Почему Малер так откровенен со мной? Мысли о государственном перевороте доверять можно только очень близкому человеку или тому, кто сидит у тебя на очень крепком крючке». Это следовало выяснить как можно быстрее.
– Я могу подумать над твоим предложением, Хуберт?
– Конечно, друг мой, думать всегда надо. Чтобы тебе лучше думалось, вот почитай свежий выпуск журнала «Вельт ам зонтаг». Хорошо, что мы не дотла сожгли редакцию Шпрингера в прошлый раз. Обрати внимание, там есть большая статья об угоне самолета Боинг-707, летевшего из Рима в Тель-Авив. Представляешь, трое вооруженных террористов захватили заложников, среди которых много израильтян. Требовали выпустить из тюрьмы их товарищей. Двое палестинцев и один неизвестный. Там даже фото есть. Почитай, ты же, наверное, не в курсе. Это было как раз тогда, когда тебя не было в лагере.