— Рома рассказал мне, что Скворцову могли уволить, — пояснила она наконец. — Тебя бы он защитил. И не отнекивайся. Я в этом не сомневаюсь. Так зачем было так напрягаться из-за этого дела? Ты был бы в полной безопасности, если бы просто не лез в это. Только не говори, что ты такой вот расчудесный и замечательный, заранее знал, что вы победите. Я в эту чушь верить не намерена.
— Я всё ещё не очень понимаю, что именно ты хочешь от меня услышать, — сказал я, сделав глоток.
— Что толку было так рисковать из-за какой-то девчонки, которую ты даже не знаешь? — спросила она в лоб.
— Её знает Марина…
— Ой, Рахманов, вот давай без вот этой вот ерунды, — отмахнулась от моих слов Лазарева. — Я тебя насквозь вижу.
Даже так?
— Ой, да что ты⁈
— Да! — Она даже в мою сторону пальцем обвиняюще ткнула. — Посмотри на себя! Ты буквально никто! Вылез бог знает из какой грязной дыры. Волею судьбы встретил моего брата и каким-то одному дьяволу известным образом умудрился его настолько заинтересовать, что он сжалился и взял тебя на работу. Пусть и ради их дурацкого пари. И, получив такой шанс, ты рискнул будущей карьерой, провоцируя такого человека, как Стрельцов? Серьёзно? Ради чего? Этой наивной и безответственной дуры, которая сама создала себе проблемы? Только не вздумай говорить мне о сочувствии! Его тут нет и быть не может!
Рискнул будущей карьерой. Я мысленно повторил её слова у себя в голове и сделал ещё один глоток. Знала бы ты, Настя, что я ради того, чтобы выиграть это дело, я едва пулю в лицо не получил.
— Насть, скажи мне, пожалуйста, — очень медленно, почти растягивая слова, произнёс я, — почему ты такая злобная и эгоистичная стерва? Тебя родители в детстве недолюбили?
У неё аж глаз дёрнулся. Наверное, встань я сейчас и дай ей пощёчину, эффект вышел бы не таким сильным.
— Да как ты смеешь! — прошипела она. — Ты понятия не имеешь…
— Вот именно, — кивнул я ей. — Я ни черта о тебе не знаю, за исключением того образа, который ты сама себе создала. И образ этот, мягко говоря, паршивый. Так что и отношусь я к тебе соответственно. Так скажи мне, пожалуйста, какого чёрта я должен был относится к Яне иначе?
— Что?
— То, что слышала. Кто тебе позволяет судить других людей? — задал ей встречный вопрос. — Ты знаешь, как они жили? Через что прошли? Какие трудности испытали на своём жизненном пути? Ты, которая всю жизнь жила в достатке и богатстве, что мне можешь сказать о молодой и наивной девчонке, которая выросла без матери и отца? Только со своей старшей сестрой. Может быть, ты читала её личное дело от рождения и до сего дня? Или заглянула в прошлое и увидела каждый поступок, чтобы осудить её вот так? Я ещё раз спрошу. Что ты можешь знать о других людях, чтобы судить их?
— Я…
— Не утруждайся, — вновь перебил её. — Я за тебя сам отвечу. Ничего. Ничего, Настя. Ты не знаешь о них ровным счётом ничего. Понятия не имеешь, через что именно они прошли. Но всё равно позволяешь себе судить всех окружающих с высоты своего аристократического положения и раздутого эго. И поэтому ты злобная стерва, у которой нет друзей.
Я встал из-за стола и допил пиво одним глотком.
— Что бы ты обо мне ни думала, я не святой. Я буду наглым. Я буду манипулировать и врать. Буду рисковать. Буду хамить, в конце концов. Делать всё, что на мой взгляд будет необходимо, чтобы добиться поставленной цели. Если я взялся защищать человека, его права и интересы, то в лепёшку разобьюсь, но помогу ему. Просто потому, что сам считаю это правильным. В первую очередь для самого себя. И я считаю, что Яна Новикова была достойна этой помощи, несмотря на все свои ошибки. Потому что у неё ещё есть будущее. А без этого самого будущего ни одну ошибку уже не исправишь.
Не дожидаясь её ответа, я развернулся и пошёл к выходу из бара. Хотелось подышать свежим воздухом. Не то чтобы прошедший разговор испортил мне настроение, нет. Просто в кои-то веки я высказал то, что думал на самом деле.