Придя в себя, Егор начал спрашивать о солдате, который так неожиданно появился ниоткуда и пришел к нему на помощь. Но никто в родном полку не видел того и не понимал, о чем спрашивает раненый разведчик, принимая его слова за бред. Но сознание, внутреннее чувство Щукина подсказывало ему, что почудиться так просто не могло, что был солдат в окровавленных бинтах. Рослый, высокий, сильный. Одной рукой он вырвал разведчика из снега и поволок за собой, вытащил из лап смерти. Егор сожалел тогда, что думал только о себе при полученном ранении и никак не поблагодарил того солдата и даже не спросил его имени.
А еще тогда ему сообщили о гибели командира его взвода. Тот так же, как и сегодня его теперешний взводный, лежал безжизненно на снегу. Рядом находился его автомат. События этой ночи едва ли не под копирку напоминали то, что произошло год назад. Щукин тоже терял силы, чувствовал приближение смерти, надеялся на помощь, которая так и не приходила, и верил в то, что задание командования было выполнено. А значит, отдали они с лейтенантом свои жизни не напрасно.
– Братцы! – снова хрипло простонал он в темноту, пытаясь что-либо увидеть впереди.
Но темнота, немного разбавленная утренним рассветом, предательски молчала.
– Где вы?! – выдавил из себя Егор, надеясь на получение помощи от тех, кто всего каких-то несколько минут назад отбил его пулеметным огнем у немцев.
Едва голова разведчика в бессилии упала на снег, как кто-то рядом начал радостно бормотать:
– Тут они, тут! Вот они оба! Рядышком лежат!
– Нашлись! – добавил голос чуть дальше.
– Теперь никуда не денутся. Тащите этого, – отдал приказание тот, чей голос Егор услышал, но не увидел во мраке.
В почти что полной темноте он не разобрал ни лица, ни фигуры тех, кто к нему подобрался. Мгла скрыла все от его взора.
– Держись, братишка, – тихо прошептали ему на ухо, и чьи-то сильные руки начали тащить разведчика по снегу.
В ответ он только застонал. Боль в ногах, отдававшаяся по всему телу при соприкосновении с каждым бугорком, веткой или кочкой на пути, не давала ему покоя. Он терпел ее, но все равно стонал, не в силах молчать, и старался держаться так, чтобы не проронить ни звука.
– А мы слышим все, только не видим ничего, – говорил кто-то в темноте. – Только вспышки и зажигалки в небе. Да грохот. То пулеметы, а то мины. И грохот, грохот, грохот. Потом уже старшина говорит, что бьются совсем рядом. Уже за деревьями, что за речкой, на поляне перед болотом кто-то воюет. А мы так и решили, что разведка наша пробивается. Надобно помочь ребятам. Ну и вышли навстречу. Проползли чуток, а там вся картина раскрылась. Один с автоматом вскочил и давай палить по фрицам. А тех видимо-невидимо. Вся поляна усыпана. Кто уж мертвый слег, а кто в ответ палит. Тут и мы подоспели. Как дали по ним разом. Так они и давай тикать.
– Там их больше дюжины осталось. И это, что мы заметили. А дальше, видать, и того больше! – вторил первому рассказчику второй.
Они оба волокли Егора, потом несли его, уложив на плащ-палатку, и все время говорили о состоявшемся бое разведчиков с гитлеровцами и о своем своевременном вмешательстве в ситуацию, рассказывая все это не то себе, не то раненому. А над их головами проносились ветки деревьев, сквозь которые мелькало немного посветлевшее небо. Запахи чередовались, пахло то свежим махорочным дымом, то керосином, то костром, то приготовленной кашей или похлебкой. Егор начинал осознавать, что попал в родные окопы и находится если не в своем полку, то в одной из стрелковых частей дивизии. Вокруг была родная русская речь, а не гавкающие вопли гитлеровцев, и то и дело попадались на глаза родные славянские лица.
– Лейтенант! – простонал Щукин, когда понял, что его внесли в помещение, напоминавшее хорошо обустроенный блиндаж, освещенный несколькими самодельными светильниками-коптилками, изготовленными из снарядных гильз.
– Разведка наша! – сказал тот, кто еще несколько минут назад долго повествовал о подробностях увиденного со стороны боя разведчиков с немцами.
– Один? Из какого полка? – послышался вопрос, резко заданный не то Егору напрямую, не то солдату, который его принес в блиндаж.
– Кто ж его знает? Отбили у фрицев за речкой, на помощь пришли, – прозвучал ответ.
– Лейтенант! – снова, почти в бреду, прохрипел Егор.