Зима, любовь, экстрим и хаски

– Вань?!

– Ребят, хватит! – прикрикнула я. – Даниил и Костя спускаются к реке. Ваня везет нас Джеком в большой дом. Костик, слушай, если Лондон с Альбусом не пойдут за нами, отведи их в вольер, пожалуйста! И Лаки тоже.

– Не волнуйся, сделаю. Но я уверен, что они побегут за вами.

Так и произошло.

Четыре мокрые хаски смотрели на меня голодными глазами.

Я смотрела на хаски и думала, что мое просторное жилье резко уменьшилось в размерах.

Альбус растянулся на диване, но я видела, как блестят из-под опущенных век его глаза-льдинки. Лондон носился по комнате, вытирая сырую шкуру о палас, который теперь, видимо, придется выкинуть. Лаки уселась на мохнатую попу и тянула морду в сторону шкафа, в котором хранились вкусняшки. Она-то это точно знала.

И только Джек все еще подрагивал и ластился ко моим ногам в поисках тепла и заботы. Горячий душ мы с ним принимали практически вместе. Я воевала с огромным перепуганным при виде воды взрослым кобелем и с ужасом думала, что могут сотворить за это время с комнатой три возбужденных пса. Но собаки оказались слишком измотанными приключениями, да и старик Альбус знал на них управу. В общем, переживала я зря.

Лаки и Лондон проглотили корм за секунду. Альбус поклевал носом в тарелке (миска у меня была только одна), недовольно фыркнул и вернулся на диван. А Джек есть отказался. Я испугалась не на шутку – хаски просто так от еды не отказываются – и уже собралась звонить маме, но посмотрела на часы и передумала. На мою кровать Джек забрался охотно. Я укутала его пледом и пошла приводить в порядок ванную комнату. И себя заодно.

Спустя еще полчаса я забралась в постель с твердым желанием уснуть и не просыпаться раньше обеда. Джек тут же привалился к моему боку. Следом на кровать запрыгнула Лаки и скромно улеглась с краю. Лондон чуть не раздавил меня, пытаясь устроиться со всеми удобствами, и, наконец свернувшись в тугой клубок, улегся рядом с братом. Альбус пришел уже после того, как я погасила свет. Хаски были горячими. Прислушиваясь к их мерному дыханию, я провалилась в сон.

Глава одиннадцатая

Даниил

Нога Димки выглядит ужасно. Вывернутая под странным углом она кажется чужеродной, словно оторванная у куклы. Он знает это и без меня. И остальные тоже. Поэтому я глотаю готовое сорваться с языка ругательство и подхожу ближе.

– Стой! Здесь топь! Провалишься! – предупреждает Димка. Голос его звучит глухо и с надрывом одновременно, и я даже представить себе не могу, какую боль он сейчас испытывает. С того момента, как к нам ворвалась перепуганная Юлька, прошло не меньше получаса. А сколько он просидел здесь до этого?

Мощный свет фонаря, который держит в руках Костя, выхватывает огромное поваленное дерево и бледное лицо парня. Место я узнаю. Мы были здесь с Зоей. Но снег сделал его совершенно иным. От реки тонкой дымкой поднимается туман.

– Нужно отправить кого-то за обезболивающим, – говорит Костя. – Просто так мы его не поднимем.

– И скорую нужно вызвать, – напоминаю я.

– Бессмысленно! – Буров раздраженно цокает языком. – Дороги замело, пока они сюда доберуться, утро наступит. Нужно самим его поднимать. И в город вести. Только я один не сдюжу, Дань.

– Надо сделать салазки, – предлагаю я. – Из спальника. Или чего-то такого. Так с черных трасс людей вывозят.

– А ты был там? – спрашивает Димка. И несмотря на боль, в голосе его звучит живой интерес и легкая зависть.