Один её опрометчивый шаг перечеркнул всё былое. Потому что нет для дракона ничего важнее, чем его истинная пара. И есть то, что ни один дракон не простит никогда и никому — попытку украсть его истинное сокровище.
— Вот, значит, как? — хрипло каркает Джиральдина, подозрительно буравя взглядом меня.
Её глаза горят демоническим пламенем, в котором плавятся нечеловеческая ненависть и злоба.
А губы растягиваются в неестественной улыбке. Даже Рэйвен поворачивается, хмурится и выходит вперёд между нами, оттесняя меня себе за спину:
— Иди в дом, Джина, и жди моих указаний.
Она смотрит на Рэйвена пьяным взглядом, и даже её язык слегка заплетается:
— О, несомненно, любовь моя, как прикажешь. Вот только у меня здесь ещё одно незаконченное дело.
— Что, мать твою? — рявкает Рэйвен. — Ты ещё спорить будешь? Исчезни с глаз, я сказал!
Пока он движется к Джиральдине, та смотрит на меня:
— Красивая заколка, Мелинда. Твоя соплячка не сказала тебе, откуда она у неё? Моя Дороти ей подарила. А сейчас я вижу эту заколку у тебя. Очень кстати!
Заколка? Какая заколка? Вспоминаю, какая. Вики сама вставила мне её в волосы в нашу последнюю встречу.
Пока я тянусь к волосам, пытаясь нащупать проклятый цветок, рот Джиральдины раскрывается и из него доносятся шипящие звуки тёмного заклинания, которое я скорее читаю по губам, чем слышу:
— Нигро скорпио!
В следующий миг я слышу щелчок, а потом чувствую, как по моим волосам быстро-быстро что-то ползёт.
Мой вскрик раздаётся одновременно с острой жалящей болью в шее. Перед глазами вспыхивает алым. По телу стремительно разливается жар. Смертельный жар.
Нигро скорпио. Чёрный скорпион, чей яд смертелен и влечёт неизбежную смерть.
Выходит, заколка была с сюрпризом. Хорошо, что он достался мне, а не дочке — последнее, что я успеваю подумать, прежде чем ноги перестают держать и я оседаю на землю.
25. Во мраке