Внутри ледяная пустыня и злобный ветер гоняет метель. Ориентиры сбиты, цели порушены, мечты растоптаны. Как жить дальше? Ради чего? Но и смерть ведь не выход…
Прячу руки на коленях под столом. Сплетаю пальцы. Вдох, выдох. Поднимаю глаза, встречаюсь взглядами с колючей лазурью напротив. Поднимаю подбородок:
— Куда я отправлюсь?
Угол рта Рэйвена дёргается в сторону:
— Ты отправишься в Обитель Светлейшего, — отвечает дракон и жадно ловит мою реакцию.
А у меня ШОК.
Впиваюсь ногтями в костяшки пальцев, чтобы не заорать раненым зверем. Пытаюсь перебить внутреннюю боль болью физической.
Обитель Светлейшего — закрытый женский монастырь на Северном склоне со строгими порядками, славящийся предельно аскетичным образом жизни своих обитателей. Скудная еда раз в сутки в полдень, вода в ограниченной дозировке, потому что Священный источник один и медленно наполняется. Первая молитва в четыре утра, последняя в полночь. День занят трудом во благо Обители. Но больше всего пугает не это.
А то, что при посвящении каждая проходит обряд изгнания дара, жертвуя свою магию Светлейшему. Последствия обряда необратимы…
Каково это — отказаться от дара? Для того, кто владеет им с детства — всё равно, что остаться без глаз, рук или ног. Немыслимо. Магия в моей крови, она часть меня!
Течёт по венам, греет ледяные ладони прямо сейчас, способная отозваться на мой призыв в любой миг. Я готова смириться со многим, но не с тем, что у меня заберут дар! Даже во имя Светлейшего!
Вздрагиваю от этой крамольной мысли. Думать так — преступление. Хорошо, что никто здесь не может узнать, о чём я думаю. Впрочем, судя по пристальному взгляду дракона, именно это он сейчас пытается сделать.
Если покажу свои истинные чувства — подпишу себе приговор.
Выдавливаю из себя подобие улыбки:
— Нельзя ли рассмотреть другие варианты, — начинаю осторожно, склонив голову к плечу. — Например, Драконью Обитель?
Когда мы с родителями были в столице, я видела монахинь Драконьей Обители на улицах города. Они собирали пожертвования, покупали пергамент, чернила и перья для монастыря, продавали молитвенники и священные свечи. Некоторые из них даже улыбались, переговариваясь друг с другом, и в целом не выглядели измождёнными. А ещё у них никто не забирал магию…
— Нет, — чеканит Рэйвен, неотрывно глядя мне в глаза. — Видишь ли, Мелинда, из Обители Светлейшего не возвращаются. Ты всё равно, что мертва для мира и общества. Это именно то, что мне нужно, ведь я не намерен рисковать благополучием и спокойствием своей семьи. И внезапно «воскресшая» жена, которая может претендовать на наследство и земли из приданого, в мои планы не входит.
— Я… клянусь, что не буду…
— Нет.
Кожа на костяшках рук под столом расцарапана в кровь. В носу предательски щиплет. Как же так, а? За что? Глотаю солёные слёзы. Ледяная пустыня в душе сменяется пеклом. Внутри я сгораю заживо, а снаружи лишь чуть склоняю голову вперёд: