— Ты из-за меня? — шокированно прикладываю пальцы к губам. — Но Ансар Идрисович…он же такой важный человек и поездка у вас важная. Как?
— Ну я сказал ему, что мне надо к очень особенной, — он припадает губами к моему лбу, — очень красивой, — целует в закрытые глаза, — и очень любимой женщине.
Время остановилось и стало вдруг так тихо-тихо, словно мы под куполом спрятались. Нариман снова целует, легонько прикусывает нижнюю губу и также бережно оттягивает ее. Я поначалу теряюсь с непривычки, ведь опыта несмотря на четыре года брака у меня не так уж много. А когда я чувствую его язык у себя во рту, то и вовсе вспыхиваю от стыда, но не отталкиваю. Где-то на границе между здравым смыслом и сильным желанием, я думаю о том, что надо, наверное, возразить. Но разве можно остановить мужчину, по которому сама уже сходишь с ума.
— Скажи, чтобы я перестал, пожалуйста, — шепчет в приоткрытые губы. — Одно твое слово и я тебя отпущу.
В тесном кольце его рук мне ничего не страшно. И если меня уносит от его поцелуев, что будет, когда я решусь на большее?
— Нет, — качаю головой — Только меня не отпускай.
Сильная горячая ладонь ложится на затылок, сжимает волосы и чуть оттягивает их назад. Целует требовательно, будто жажду утолить пытается. Не останавливаясь, подталкивая меня в сторону комнаты. Послушно веду его и сама смелею, когда наши языки переплетаются в страстном танце. Ладони между тем спускаются все ниже, скользят по бедрам, сжимают кожу до сладкой боли и собирают ткань растянутого домашнего платья.
— Руки, — велит он, когда мы оказываемся у кровати.
Послушно поднимаю их и он снимает с меня сарафан. На мне нет бюстгальтера и по инерции я прикрываю обнаженную грудь руками. Но Нариман смотрит на меня горящими глазами. Во потемневшем взгляде пляшут чертята.
— Не надо, — он обхватывает мои запястья и опускает руки. — Ты самая красивая. Идеальная. Хочу все видеть.
Затем он одним движением скидывает с себя футболку, притягивает к себе и поднимает как пушинку. В комнате тепло и солнечно, и в голову лезет мысль, что надо было хотя бы задернуть шторы на окнах. Но как только Нариман бережно кладет меня на кровать, я обо всем забываю и сама тянусь к нему за поцелуем, обняв за шею.
Он ведет, я подчиняюсь. Голова касается подушки, а щеки пылают от того, что его руки везде. Закрываю глаза и дышу через нос, борясь со стеснением и ожидая, пока он снимет джинсы. Внизу живота уже не просто тепло — горячо.
— Расслабься. Просто доверься, — мягко просит он и нависает надо мной, раздвинув коленом бедра. Мгновение и я — не я. Я — одно целое с ним.
— Люблю тебя, — признается мой мужчина, когда я, не сдерживая стоны, впиваюсь пальцами в его плеч.
— И я тебя люблю, — тянусь к нему навстречу и целую в пульсирующую венку на шее.
Как хорошо, что однажды мне подрезали крылья и бросили с обрыва. Как хорошо, что я узнала, что такое нелюбовь, жалость и безысходность. Потому что сейчас я, наконец, разглядела любовь настоящую. И поняла, что заниматься любовью по любви и с любимом — одно из лучших мгновений, которое переживает женщина.
Глава 22. Настоящие
Сабина
Зайдя в спальню, вижу, как Нариман сидит на полу и копошится в чемодане. Заметив меня, поднимает голову и спрашивает:
— Как думаешь, сейчас подарить или когда домой вернемся?
ebooksa