— Нет, мама, он меня уже не любит. И в последнее время я это чувствовала. Таир стал другим, я спросила его, что не так, — еле держусь, чтобы не разрыдаться вслед за свекровью. — Он сказал — поговорим. Ну вот и поговорили.
— Сабина, вы же только приехали, — вступает в разговор свекор. — Мы соскучились по Нафисе. Как же ты ее сейчас увезешь от нас?
Он, конечно, прав. И в идеале, по нашим законам, нас с дочерью должны были увезти родители. Я могла бы попросить тетю с дядей, но ни к чему ввязывать их во все это. К тому же, они много лет дружат с моими свекрами. Поэтому я решила все сделать сама. Ирада уже ждет нас.
— Дада, я понимаю. Но и вы меня поймите. Я уже не могу. Зная правду про Таира, я не могу у вас оставаться. Он же приедет.
— Он не живет здесь больше, — свекор смотрит в сторону. — Я выгнал его.
Ошарашено смотрю на Надиру и она молча кивает.
— Я поставил ему условие: он сможет жить здесь только, когда вернет вас, — заявил отец.
— Простите меня, — дрожащим голосом прошу я. — Но я не вернусь. Он и без нас счастлив.
— Дочка, — начинает было свекровь, но Надира ее останавливает и говорит:
— Апа, дада, отпустите их. Не держите насильно. Ну что хорошего будет, если он снова потопчется на гордости Сабины? Я бы на ее месте сделала тоже самое.
— Надира! — восклицает мама.
— Апа, вы не видели Таира с той женщиной и сыном. А я видела. Я вам уже говорила. Сабина все правильно сказала.
— Но как же так? Развод? — свекровь прячет лицо в ладонях и дает волю эмоциям. — А как же Нафиса? Мы же любим ее.
— Вы можете приезжать к нам в гости. Или забирать ее на выходных, — тихо предлагаю я, опустив голову. — Простите меня. Просто я не смогу так дальше жить.
На кухне воцаряется унылая, продолжительная тишина. Слышно, как тикают настенные часы и стучит мое раненное сердце. Не покидает мысль, что больше двух лет вся моя семейная жизнь была ложью. Только они — его родные были настоящими. Даже больше, чем он сам.
— Это ты нас прости, дочка, — нарушил молчание дада. — За то, что не уберегли вас. Уйти — действительно твое право. Только на нас зла не держи, ладно?
Поднимаю глаза, полные слез. Он всегда был очень добр ко мне и всегда называл дочерью, хотя некоторые его ровесники обращаются к снохам согласно традиции и говорят “келин”.
Когда Нафиса просыпается, бабушка и дедушка забирают ее вниз, а я быстро собираю ее вещи на первое время. За остальными, в том числе и своими, приеду вечером.
Забирать-то не так уж и много: только одежду. В дом мужа каждая уйгурская невеста приходит с большим приданым: посудой, постельным бельем, подушками, одеялами, кое-какой бытовой техникой. Мне это теперь не нужно. Хочу уйти налегке.
Захожу в спальню, в которой давно не была. Все так, как и было неделю назад, когда я заправила кровать, пропылесосила и помыла полы перед приходом гостей. Оказалось, что комната уже не нужна ни мне, ни ему.
ebooksa