Даже если ты уйдешь

— Равиль! Соня! — громко позвал своих детей Дильшат. — Идите в машину.

Рядом с дядей стояла бледная Эсмигюль. Имран прижимал окровавленные пальцы к носу и смотрел на жену, как на злейшего врага. Алые капли кляксами падали на серый асфальт.

“Кровь за кровь”, - подумала Эсми, глядя на потрепанного мужа.

После она равнодушно развернулась и пошла прочь из этого дома.

Глава 5. Почему я так долго терпела?

— Апака! Апака! (уйг. — мамочка, далее для удобства буду использовать слово “мама”)

Дети встретили с криками, поцелуями и обнимашками. Они привыкли, что с садика их всегда забирала мама, но увидев тетю Соню только обрадовались, потому что с ней всегда было весело. И теперь Руфат и Ситора наперебой стали рассказывать о том, что делали, пока Эсми сидя на корточках, прижимала к себе двойняшек.

— Мы ездили в магазин. Тетя Соня разрешила брать все, что угодно. Любую “запрещенку”.

— Мы купили мороженное.

— И наклейки.

— А потом дома я заставила их съесть борщ. Мы немного порисовали и почитали сказку, — сказала тетя Наташа, жена дяди Дильшата.

— По ролям, — добавила маленькая Ситора, унаследовавшая мамины черты лица и густые черные волосы.

— Теть Наташ, спасибо большое. Вы меня спасли, — поднявшись, Эсми подошла к ней и обняла.

Дядя и брат занесли все вещи, Софья включила детям мультфильмы, а тетя накрыла на стол. Вскоре подтянулся младший двоюродный брат Рауль — общий сын Дильшата и Натальи. Их история любви началась в 90-х. Наталья была разведена и воспитывала маленькую дочь. Она работала учителем русского языка и литературы. И в классе у нее были мальчики двойняшки: Равиль и Анвар, которых воспитывал только отец, так мама умерла от рака пару лет назад. Когда Анвар выбил окно в кабинете, Наталья вызвала в школу отца. Тот пришел и влюбился. После нескольких месяцев ухаживаний, они поженились. Дильшат удочерил Софью, дал ей свою фамилию и отчество. С тех пор вот так и живут — душа в душу.

В девять тридцать Эсми пошла укладывать детей в комнате Рауля. Втроем уместились на кровати-полуторке, сын прижался к правому боку, дочь — к левому. Она всегда их так укладывала на большой кровати в спальне, потому что муж либо отсиживался внизу, либо его вообще не было дома. И даже дети привыкли к тому, что папа работает, папа молодец.

— Мамочка, а когда мы вернемся домой? — спросила тоненьким голоском Ситора.

В комнате было темно, и в этой мгле Эсми была рада, что дети не видят ее тихих слез. Закусив губу, она пыталась подобрать слова, но они просто не шли, застряв толстым, мерзким комом в горле.

— Так получилось, что мы больше не будем там жить, — она выдавила из себя улыбку и поочередно поцеловала детей в макушки, еще крепче прижав их к себе.

— Почему? — удивился Руфат.

— Жаль, там мой кукольный дом и коляска, и одежда для Барби.