Даже если ты уйдешь

22
18
20
22
24
26
28
30

— Мои ребята хвалили вашу еду, — мужчина положил на прилавок ладони и покосился на десерты.

— Пироги? Пирожные? Или полуфабрикаты?

— Манты, хинкали, пельмени.

— Ааа, это у нас там, — Эсми указала рукой на морозильники у стены. — Пойдемте, покажу вам.

Она вышла из-за прилавка в зал и повела его к двум большим белым прямоугольникам.

— Наша заморозка. Пельмени, вареники с картошкой и творогом. Манты с тыквой и говядиной, с говядиной и луком, с говядиной и джусаем. Вы сами какие любите?

— Все, — повернув голову, он потянул вверх уголок рта и Эсми слегка смутилась от этого.

— И что? Всего по килограмму положить?

— Давайте с тыквой, джусаем. И пельмени.

— Хорошо.

Эсми отодвинула вправо стеклянную горизонтальную дверцу и достала из морозилки товар.

— Вам помочь? — спросил он, глядя на то, как она придерживает прозрачные пакеты с полуфабрикатами тонкими пальцами.

— Нет-нет. Пойдемте, упакую вам все.

Хозяйка ловко отделила белый пакет с эмблемой от пухлого рулона и положила в него манты и пельмешки. Потом подняла его за ручки и с добродушной улыбкой проговорила:

— Приятного аппетита!

— Сколько с меня? — спросил он вытащив телефон, чтобы оплатить.

— Нисколько.

— Нет, так не пойдет.

— Считайте это подарком от заведения. Вы вылечили меня бесплатно, а я видела ваш ценник. Так что мы теперь в расчете.

Муслим молчал. Молчал и смотрел на нее, решаясь на один большой, важный шаг. Думал о том, что уже очень взрослый, а боится, как школьник. Даже за бывшей женой он не ухаживал, потому что все было давно решено между ними. А после развода знакомиться самому не было нужды — не он, а к нему подходили, глазки строили, телефоны оставляли. И тут она появилась — неприступная и хрупкая, прекрасная и загадочная, язвительная и необычная. Она ведь тоже на него во все глаза глядела, словно ждала чего-то.