— О, Эсми! — Муслим встал из-за стола. — Проходите, садитесь сразу в кресло. Как вы себя чувствуете?
— Намного лучше, спасибо, — ответила она ровно.
— Вы вчера быстро уехали, — заметил он и принялся надевать перчатки.
— Устала. Да и дети одни дома, — Эсми положила руки на колени и пожалела, что надела сегодня трикотажное платье с высоким воротником.
Муслим придвинулся к ней на всё том же крутящемся стуле и включил фонарик на рефлекторе.
— Моя дочка тоже меня ждет с работы, а я только к восьми приезжаю, — он набросил на нее одноразовую накидку и вложил ей в руки стальную лодочку.
— Да, я слышала, вы вчера говорили, что жена в командировке.
— Я не женат, — ответил он спокойно.
Эсми хотела сквозь землю провалиться, и сердце как назло забилось учащенно, когда он взглянул на нее. Ей показалось, что он улыбнулся через свою голубую маску…или же это улыбнулись его глаза.
— А, — только и смогла выговорить Эсми.
— Я в разводе. Пока мама Лейли в отъезде, дочка живет со мной, — объяснил он взяв в руки медицинский шпатель.
— Я тоже разведена, — ляпнула она и тут же пожалела.
— Хм…Давно?
“С какой целью он интересуется?” — подумала Эсмигюль, но вслух сказала совсем другое:
— Десять лет.
— Понятно. Открывайте рот, — велел он, когда пациентка подчинилась, доктор нажал на язык прибором и внимательно все осмотрел. — Лучше, чем вчера. Полоскали?
— Полоскала.
— Отлично.
— Ели что-нибудь до процедуры?
— Нет, — помотала головой Эсмигюль.