Даже если ты уйдешь

— Нет. Они написали, что после музея пойдут с классом в кино.

— Кто тогда?

— Наверное, ошиблись.

— Да не похоже, — подруга слезла с кровати и вышла из комнаты, прикрыв дверь. Эсми равнодушно лежала, не в силах пошевелиться. Она смотрела в одну точку, то и дело вытирая щеки. Наконец, дверь открылась.

— Эсми…

Женщина повернула голову и увидела на пороге Муслима. Он выглядел решительно и грозно, но вместе с тем, смотрел на нее с такой любовью, что сердце сжималось от боли. И она снова спряталась, вернулась к этому чертову рисунку на обоях, только чтобы не заглядывать в его глаза и через них — в душу.

— Зачем пришел? Я просила тебя уйти и не возвращаться.

— Скажи ему, Цветочек, — сказала стоявшая позади него Вика. — Если ты не скажешь, я скажу.

— Что? — не понял Муслим.

— Предательница, — процедила Эсми.

— Дура, — ответила ласково Кимская. — Я слетаю в магаз. Чтоб когда я вернусь, вы уже помирились.

Оставив их одних, Вика быстро сбежала, закрыв их на ключ. Пути назад не было. Муслим прошел вглубь комнаты и сел на край кровати. Эсми почувствовала как прогнулся матрас. От его близости всё снова внутри замерло. Хотелось прогнать его, но в то же время попросить остаться и не отпускать.

— Что ты должна сказать? — тихо произнес он, положив ладонь на ее руку.

Эсми медлила, борясь со страхом и неизбежностью. Скажет и всё — назад дороги нет. Спустя несколько секунд она села на кровати, облокотившись о мягкую спинку, вытерла рукавом кофточки мокрый нос и встретившись с ним взглядом призналась:

— У меня рак молочной железы, Муслим.

Его лицо потемнело, а черты заострились точно также, когда он узнал, что дочь в больнице. Уголки губ задрожали, а горло сковал мерзкий спазм, перекрывший кислород. В голове только одна мысль кружила: “он ведь только нашел ее и не может потерять”.

— Ты поэтому хотела расстаться?

— Да, — всхлипнула снова. — Лучше сейчас, чем потом, когда будет тяжело. И я пойму тебя…даже если ты уйдешь сейчас.

— Иди сюда, — он взял за руку, притянул к себе и крепко обнял, позволив ей заплакать на его плече. — Никогда я не уйду, слышишь? Никогда. Это все лечится. Хорошо лечится. Медицина давно шагнула вперед.

Отстранившись, он убрал прилипшие пряди с ее лица, взял его в ладони и большими пальцами стер всю соленую влагу.