Беременна от сына президента

22
18
20
22
24
26
28
30

— Да. Я совершила ужасную глупость.

— Ну, ничего, ничего, домой давай возвращайся.

— Я не могу, бабуль.

— Почему это? Бить больше не буду, погорячилась я тогда.

— Я беременна. Аборт делать не буду, не уговаривай.

Молчание в трубке дико пугает. Копчик словно коркой льда покрывается. Что она скажет? Будет орать? Будет требовать, чтобы я сгнила в аду.

— Бабушка, ну что ты молчишь?

— Пытаюсь справиться с приступом. Беременна, так беременна. Но сюда тебе нельзя. Я к тебе приеду.

— Да куда ты приедешь? А как же твое хозяйство.

— Да эти охламоны все равно все пропьют, не дай бог ребятенка твоего продадут. Такой грех на душу я брать не буду. Снимем квартиру в городе, будем вместе жить. Я помогать буду.

— Бабушка… — я так была на нее обижена. Порой кожа ощущала удары по лицу, которые она наносила с такой жестокостью. Но вот я попала в беду, а она готова мне помогать. Бросить свой дом…

Когда она приезжает, мы крепко обнимаемся, долго разговариваем. Она не извинятся, не в ее характере, но долго держит мою голову на коленях, обещая, что не оставит меня, помогать будет, поддерживать.

Нам удивительно везет снять квартиру возле детской студии, где как раз требуется преподаватель по музыке. Мне набирают группу, которую я веду несколько раз в неделю и не редко даю частные уроки взрослым.

Деньги мы особо не тратим, откладываем, внимательно следим, чтобы все витамины были пропиты, а все анализы сданы. На первое УЗИ идем вместе, гадая, кто же там у меня. А когда ребенок начинает шевелиться, то именно бабушка трогает мой живот, а на ее лице написано настоящее счастье.

Мы мало говорим, поэтому она так и не спросила, чей ребенок, а я не рассказываю.

Я же не спрашиваю, о чем она говорит с братьями, а она не рассказывает. Только иногда выходит из нашей единственной комнаты, чтобы на них поорать и что — то выяснить.

— Братья?

— Да, у них дом отбирают, они к нам просятся.

— Бабушка, нет!

— Да конечно нет, за кого ты меня принимаешь. Деньги надо перепрятать.