— Господи, Арина, ты неисправима. Разве это не тот брат, который стабильно все проигрывает. Думаешь он по доброте душевной пришел?
— Нет, нет, я так не думаю.
Витя встает, волком на нас смотрит.
— Да, пожалуй, побежали, — киваю я и мы с Аллой бежим. Она легко, как бабочка, а я больше напоминая слона. Мы садимся в машину и сразу уезжаем, смотря как Витя режет воздух возле шеи.
— Блин, а вы точно родные? Вообще же не похожи.
— Родные конечно, вот тут сверни. Просто жизнь в деревне не сироп, сама понимаешь.
— Да, поэтому ты такая блаженная, а по нему тюрьма плачет. Этот дом? — мы довольно быстро долетаем до моего подъезда. Не хотела показывать Алле, но тут уже ничего не сделаешь.
— Хочешь в гости?
— Нет, мне ехать надо. У меня комендантский час у родителей. Но знаешь, что, дай мне полные данные на твоего брата.
— А что ты хочешь сделать?
— Посидит пятнадцать суток, остынет.
— Ну… — как — то некрасиво. — Ладно.
Алла записывает данные брата, его телефон и паспортные данные, которые я помню наизусть.
Мы прощаемся, и я выхожу из ее машины, поднимаюсь к себе. Дома бабушка и я не знаю говорить ли ей о том, что Витя вышел на наш след. По сути ему нужна доверенность от бабушки, потому что без нее они не могут отдать проигранный дом.
— Арин, что — то ты быстро.
— А меня подвезли, бабуль, беру лейку, поливаю ее помидорки… Руки все еще дрожат.
— Что случилось? — нас прерывает звонок в дверь. — Наверное Ника Макарова пришла, за семенами.
Она уходит из кухни, а меня паника накрывает.
— Бабушка, не открывай!
— Что, Арин?! — кричит она из прихожей, в которую я залетаю ровно в тот момент, когда в квартиру вваливаются братья. Витя совсем побитый, Гена как обычно под градусом. А с ними третий, я помню его, потому что ему грозились отдать меня замуж. Он держит рынок у нас в городе, а еще частенько дает взаймы…