«Им смешно, потому что они тунеядцы. Бездельники, не способные себя обеспечить хорошей домашней едой на зиму. Ни на что не способны, ничего не умеют. А потом зимой тратят лишние деньги на некачественную заводскую еду и дорогущие, пропитанные насквозь химией заграничные овощи да фрукты», – пронёсся ветром в мыслях подбадривающий мамин голос.
Ученики 10 «А» с лёгкой руки Илютиной, Лыткиной и Степанченко считали Поспелову девочкой богатой лишь потому, что на переулке Солнечном под номером 27 красовался огромный белый дом.
Не каждая семья в советское время, канувшее в прошлое, могла позволить построить больше, дороже, лучше, чем у соседей. Этот огромный дом – детская мечта мамы, которая когда-то хотела, чтобы вся семья, её дети жили вместе, рядом. В молодые годы женщина занимала высокую, весьма почетную должность на ж/д и получала хорошую зарплату. Александра Григорьевна могла при помощи связей достать дефицитные качественные материалы, оплатить работу строителям.
№ 27 вырос быстро. Любиному брату, Саше, было тридцать лет, и отчее гнездо было его ровесником. А потом наступили девяностые годы. СССР распался. Прежний мир рухнул. И жизнь семейства Поспеловых навсегда изменилась вместе со всей страной.
«Получается, конкретно эта кучка меня ненавидит за большой двухэтажный дом? – недоумевала школьница. – Можно подумать, они живут хуже, или у них денег меньше! Мне теперь ненавидеть Илютину за сто одёжек, а Лыткину за то, что её мама – школьный секретарь? Я должна мечтать нагадить в душу Степанченко, потому что у него есть два старших брата?»
Тихоня искренне не понимала ребят. Она, конечно, гордилась родовым гнездом. Что хотя бы в этом преуспела в классе. Но разве это богатство? Или счастье? У Варвары – куча друзей, её многие знают и уважают. У Тимофея – дружная семья. А у Кати такой чудный опрятный домик, чистенький, побеленный и весь цветущий!
Как Любе нравилось жильё Лыткиных! Искреннее восхищение она не раз выражала бывшей подруге. Иметь то, что было у ребят, – большое счастье. Разве здесь Люба оказалась богаче их? Нет, ни капельки. От осознания этого Поспелова расстраивалась куда больше.
***
Прогремел звонок. 10 «А», громыхая стульями, лениво вывалился из кабинета физики и поплёлся, влившись в ревущий гомон тел, на другой край второго этажа, к своему классному руководителю Бортник Валентине Борисовне.
Между собой 10 «А» называл её Валей или Валентиной. Никаких прозвищ и кличек. К классруку, а также учителю русского языка и литературы школьники относились с почтительным уважением, смешанным со страхом.
Бортник школьников напрямую не оскорбляла. Но тех, кто ей по какой-либо причине не нравился, могла периодически жестоко, больно кусать и высмеивать, не выходя за рамки литературного языка и норм педагогической этики. Остальным при этом сразу становилось понятно, что ученик или ученица попали в опалу, но поймать педагога за язык и предъявить прямую претензию по факту было весьма сложно.
Причин, по которым ребёнок мог не понравиться строгой, авторитетной, всеми уважаемой учительнице, было немало. Каждый мог попасть из угодных в неугодные в любой момент. Чаще всего Бортник не переносила ленивых, бедных и слабых людей. Сама она слыла хозяйкой в приличной состоятельной семье, с приличным состоятельным мужем и приличными воспитанными детьми. Поэтому классрук 10 «А» бедняков свысока считала лентяями, лентяев – неудачниками, а слабаков не переносила на дух. Глубокое презрение Валентина Борисовна выражала мимикой или жестами: брезгливо морщила нос, презрительно поджимала губы и оглядывала предмет раздражения холодным злым взглядом.
В железных рукавицах учительница держала не только классы, но и родителей. Никто из пап и мам не рисковал даже взглядом показывать претензии, дабы не оказаться униженным при всех на собрании. Валентина могла отчитать любого родителя за его чадо так, что взрослому человеку хотелось потом как минимум исчезнуть подальше от позора.
Педагог любила дорогие подарки и другие материальные знаки уважения и внимания (именно таким способом можно было выползти из отверженных). В завершение описания суровой матроны можно лишь добавить, что Бортник Валентина Борисовна была одним из сильнейших учителей в школе, и к ней, как мухи на мёд, стремились попасть все тщеславные и целеустремленные классы, рассчитывавшие на высокое качество знаний и строгую дисциплину.
10 «А» в полном составе шустро добрался до кабинета №19. Перемена между физикой и русским коротка, а на уроки Валентины Борисовны опаздывать вредно для душевного здоровья. Это знал каждый школьник, имевший удовольствие учиться русскому языку и литературе у классрука 10 «А».
Старшеклассникам пришлось толпиться под дверью и выжидать, так как класс, находившийся в кабинете, ещё не окончил урок.
Дверь, громыхнув, резко отлетела в сторону, чуть не прибив Жваника с Картавцевым, умудрившихся встать прямо за ней. Из проёма хлынули школяры.
– Какой класс там был щас? – суетился кто-то у Любы за спиной.
– 10 «Д»! Что, сам не видишь?! – буркнули в ответ.
У Поспеловой ёкнуло в груди. Тот, о ком она подумала, не заставил себя долго ждать.
ebooksa