Медленный фокстрот

Она пожала плечами. И раз не стала спорить, я мог смело предположить, что в целом оказался прав.

– Зато руки натренирует.

– Стас? – спросила Аня.

– Парень, которому мы купим гитару, – ответил я.

– Тот, который похож на тебя в детстве?

– Ага.

– Ой, Дань, дай руку, – вспомнила Аня.

Я, зная, чем это пахнет, закатил глаза. Но она уже одной рукой схватила свой телефон, а другой – мою ладонь. Переплела наши пальцы, положила на белую скатерть и принялась фотографировать с разных ракурсов.

У Ани была богатая публичная жизнь. Она вела странички во всех соцсетях, в каких только можно. В них она рассказывала о своей работе, делилась рецептами, шутками, казусами, а иногда и нашей с ней личной жизнью.

Я терпеть не мог фотографироваться или сниматься для ее блогов. Поэтому часто она фоткала наши руки или ноги носком к носку и подписывала какой-нибудь романтичной цитатой. Когда я куда-нибудь уезжал, в ее блогах появлялись грустные картинки или песни о разлуке.

– Прости, – сказала она Лайме. – Нужно создавать контент.

Та мимолетно дежурно улыбнулась и отвернулась к окну.

– Даня не дает мне себя фотографировать, – пожаловалась Аня. – Это какой-то кошмар.

– Он всегда был таким, – отозвалась Лайма, не поворачивая головы.

Мне нравилось рассматривать ее профиль: убранные за ухо пряди, острый носик, чуть зарумянившиеся щеки.

– Нет, понимаешь, он только мне не дает себя фоткать, – объясняла Аня. – А если предлагают контракт на рекламу, то соглашается и даже улыбается во все тридцать два зуба.

– Ну, зай, они предлагают столько денег, что можно и поулыбаться немного.

Лайма наконец повернула ко мне голову и с усмешкой в глазах, пока не видела Аня, одними губами повторила, словно не веря в то, что я мог такое сказать: «Зай?» Я очень серьезно кивнул, стараясь не рассмеяться.

Сделав пару десятков снимков, Аня убрала телефон и снова обратилась к Лайме:

– А ты замужем?