– Я не открою курьеру дверь.
– Ее привезут, когда ты будешь на работе.
– Ты невыносимый выпендрежник! – прошипела Лайма.
– Я знаю, – ответил я.
Аня отошла на пару шагов что-то посмотреть на витрине с блендерами, а к нам уже спешил консультант. Завидев Лаймину злость и мою улыбку, он поздоровался и спросил:
– Вы с супругой уже сделали выбор или вам что-то подсказать?
Мы с Аней шли к гостинице через парк, когда она вдруг ни с того, ни с сего заговорила о Лайме.
– Между вами что-то было? – спросила она и как-то странно на меня посмотрела.
– Конечно, нет, – засмеялся я. – Лайма же мне как сестра!
После того как мы купили подарки тете Вере и Стасу, Лайма предложила подвести нас, но Аня отказалась, заявив, что хочет прогуляться. К кофемашине я оплатил доставку прямо на тридцать первое число, а потом мы зашли в магазин музыкальных инструментов и выбрали гитару.
– Неужели вы совсем никогда не были друг в друга хотя бы капельку влюблены? – допытывалась Аня. – Хоть немножечко?
– Не припомню такого.
– Странно. – Она шла, глядя перед собой и сжимая в руках бумажный стаканчик с кофе, разрисованный белыми контурами новогодних елок на красном фоне. – Сначала вы были детьми, это понятно. Но потом… Подростки же вечно влюбляются друг в друга. Неужели вы даже целоваться никогда не пробовали?
– Никогда.
Сказал, а сам на миг, всего на мгновение, представил, как целую Лайму.
Ее лицо, губы…
Столько раз они были так близко к моим собственным. Танец умеет бесстыдно и безнаказанно сокращать любую дистанцию, но мы с Лаймой ни разу этим не воспользовались.
Внезапно мне вспомнилось, как она упала с кровати в ту ночь, что я остался у них. Как вошел в комнату и увидел ее в пижаме. И как тогда подумал, что у Лаймы красивое тело. Тонкие руки, выступы ключиц из-под свободного ворота пижамной рубашки, угадывающаяся под тканью грудь, ноги в золотом свете ночника…
В тот раз я смотрел на Лайму, как смотрел на других женщин, а не как на свою подругу и тем более – на сестру. В тот раз я бы, пожалуй, мог…