Месяц на море

– Ок, пойду. Когда? – не моргнув глазом согласилась Софья.

Они встретились у Кутафьей башни. Он в парадной форме прохаживался взад-вперед. Мимо спешили сослуживцы с подругами и женами. Иногда окликали его. Он не отвечал. Его мучила мысль, что Софья никому не понравится, что только он видит в ней что-то необыкновенное, а секс вообще застил ему глаза. И все засмеют его, увидев с обычной теткой сорока лет. «Черт меня за язык дернул, сейчас бы в буфете шампанское пил, севрюгой закусывал. Спокойно концерт потом бы смотрел!» – думал он, по привычке раздражаясь. Стрелка часов уже почти подползла к семи часам, как появилась она. Софья шла, поигрывая ключами от машины. Была она в простом черном платье, и черных босоножках на маленьком каблучке. Волосы были собраны в косу. Коротенькую такую косу, а высокий лоб, щеки, подбородок были загорелыми и чуть покрасневшими, словно она провела полгода в море на яхте. Каблучки ее стучали по брусчатке, ремешок босоножек чуть сваливался с пятки. От этой детали у Колесникова защемило в груди. Он понял, что лучше этой женщины у него не было и не будет. Что он все готов отдать и за эти волосы, за сломанный мизинец, за узкие ступни и острые коленки, за ее упрямство, резкость, умение отстоять свое мнение. Эта женщина была чем-то непостижимым для него, оттого и притягательной. Ее любовь к плотской любви, ее умение извлекать из этого удовольствие сочетались с нежностью и душевной тонкостью. Колесников понимал, что встреча с ней – это удача, шанс, то, за что надо цепляться обеими руками.

– Что ты замер? Что-то не так? – спросила Софья, когда подошла к нему.

– Все так, – ответил севшим голосом Колесников.

– Тогда пойдем?

– Пойдем.

Они опоздали, но свет в зале еще не погас, и он торжественно провел ее к месту. Колесников шел с ней, видел, как на нее смотрят, и понимал, что ему совершенно все равно, что и кто подумает.

На следующий день каждый, кого он встречал, показывал ему вверх поднятый большой палец. Если бы у Сергея Мефодьевича были усы, то он бы в них прятал самодовольную улыбку.

А через два месяца Софья показалась на парковке с двумя большими чемоданами. Колесников в этот момент только вышел из своего подъезда, миновал двор и увидел, как сторож Коля разговаривает с Софьей, разводит руками и качает головой. Потом он решительно взял чемоданы и повез к ее машине. Там он уложил их в багажник. Сергей Мефодьевич замедлили шаг: «Что это? Куда это она? С двумя чемоданами. С мужем в отпуск? В командировку?» И хотя Колесников уже подходил к стоянке, что-то его удержало от встречи с Софьей. Он привычно схоронился за пышными деревьями и стал наблюдать. Вот сторож что-то ей сказал, помог сесть в машину, и когда та тронулась, он помахал рукой. Колесников выждал минут пять и с колотящимся сердцем появился на парковке.

– Коля, приветствую тебя! – весело бросил он.

– Привет, привет, – буркнул сторож и стал подниматься к себе в домик.

– Что-то ты сегодня невеселый? – спросил, улыбаясь, Сергей Мефодьевич.

– Обычный, – сторож скрылся в доме.

Колесников растерянно топтался у машины. Хотелось расспросить Колю, да было поздно. «А что это он злится? И через губу цедит? Можно подумать, я в чем-то виноват!» – возмутился про себя Колесников. Он выехал со стоянки и на первом же перекрестке позвонил Софье.

– Привет, солнышко! – радостно закричал он, словно не видел двух чемоданов и не наблюдал за ее отъездом из кустов.

– Привет, – ответила ровным голосом Софья.

– А ты рано сегодня уехала! – так же радостно закричал Сергей Мефодьевич.

– Сережа, не кричи, я тебя хорошо слышу. И можно я тебе перезвоню? Тороплюсь, надо успеть на встречу.

– Конечно! Конечно! – ответил Колесников и радостно добавил: – У меня такое хорошее настроение сегодня. И я так рад, что ты у меня есть.

– Очень хорошо, – сказала Софья грустно, но Сергей Мефодьевич предпочел этого не заметить. Он отключил телефон и стал думать. «Наверное, послали внезапно в командировку. Она недовольна, муж недоволен. Поссорились с утра. А может, плохо себя чувствует? – и тут он почувствовал озноб. – Беременна?! У нее же детей нет. Может, из-за мужа. А тут я! Мы! Вот это будет фокус! Что делать тогда? Рожать? Господи! Да она же не девочка уже! И вообще… Что теперь будет?! Вера, дочь, Обнинск!» Колесников проскочил поворот, ругнулся и, найдя подходящее место, припарковался. Он заглушил мотор, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Как это ни удивительно, но вероятная беременность Софьи оказалась чем-то вроде перца в кулинарии – горько, жгуче, даже страшно, но тянет съесть еще ложечку острого блюда. Вдруг Колесников представил, что у Софьи будет мальчик. «Не у Софьи, а у нас с Софьей будет сын! – мысленно поправил он себя. – И он вырастет… Тьфу, какой же я идиот! Конечно, вырастет. Только как это будет выглядеть?! И как это все устроить?!» – думал он, и голова шла кругом. Когда же он взглянул на часы, то понял, что давно опоздал. «А! Семь бед – один ответ! Что-нибудь придумаю! А сейчас надо выпить кофе и хорошенько обо всем подумать!» – Он вылез из машины и направился в ближайшую забегаловку.