– А ты попробуй. Но сначала хлебни эля.
Эль был тепловатым, но от этого казался еще вкуснее – в холодном напитке оттенки порой не различишь. В эле, показалось Александре, было все: хмель, тмин, мята, что-то похожее на изюм… До конца она не поняла – зато выпила половину кружки залпом.
– Ого, – Колесников покачал головой, – ты ешь обязательно, в голову ударит.
– Ты довезешь? Ты же меня не бросишь в этом замке маркиза Карабаса?
– Ноттингемского шерифа, – поправил он ее.
– Да хоть так. Ты же верный рыцарь?
Архипова поняла, что хмель просто разит ее наповал.
– Сначала хлеб! – она попыталась отломить горбушку.
– Так хлеб уже порезан, – отнял у нее каравай Колесников. Потом он нарезал мясо на кусочки и стал кормить ее со своей вилки.
– Сначала нужно есть жирную мясную пищу. А потом уже хлеб, – приговаривал он, следя, чтобы она ела мясо. Потихоньку ее мозги встали на место, но в ногах еще чувствовалась слабость.
– А почему ты машину просил отогнать за задний двор? Здесь есть номера? Мы останемся здесь? – поинтересовалась Александра.
– Я тебя оставлю здесь, если ты будешь плохо есть, – сказал Сергей Мефодьевич, подкладывая на тарелку печеную репку.
– Ну и отвратительная штука этот наш родной продукт. Репа, – поморщилась она и аккуратно, двумя пальцами, положила надкусанную репку на край тарелки.
– Не скажи. Но если не хочешь…
– Отвратительно, не хочу. – Александра попыталась элегантно покачать головой.
– Тогда съешь овощи. Вот картошка. С укропом.
– Колесников, я не просто захмелела! Меня с ног свалило.
– Ничего страшного. Ты не дюймовочка, но я тебя дотащу.
Архипова собралась с силами, постаралась посмотреть лукаво:
– В номера?! Нет, ты скажи, мы останемся здесь? И будем спать в одной комнате? И в одной кровати? И под одним одеялом, – она хихикнула, – против одного одеяла возражаю. Я замерзну. Понимаешь, я нос укрываю, а спина – голая.