Потерявшийся

— Быстро к радиостанции, — скомандовал я одному из матросов, поднятых, когда стало светать. — Сообщение на Центральную: на подходах к Лиману эскадра из… девятнадцати кораблей с пушечным вооружением. Флаги неизвестные. Идут с северо-северо-запада.

Ночной бриз сегодня почти не чувствовался. Ветер с океана сменялся недолгими периодами безветрия, но поднимется солнце, и с запада будет дуть до самого захода солнца. Так что кораблям, едва ползущим по никогда не прекращающим накатываться на песчаную косу океанским валам, осталось идти минут сорок до того, как нужно будет бросать якоря и запрашивать у нас разрешение на вход в Лиман.

Кто это? А хрен его знает. На западном континенте, который ласы, насколько я помню, называют Тоожи, полно государств. Причём, Ласэдогаш и Ракуозэ, в которых живут, соответственно, ласы и ракуим, не самые крупные на нём. Но и не марентские пираты, флаги которых я тоже хорошо помню. У кораблей государств Хи и Воастчу, находящихся на северном континенте, нет пушек, они вооружены станковыми стреломётами и лёгкими камнемётными машинами. А у этих по бортам явно орудийные порты. Причём, и на каравеллоподобных посудинах, и на «грузовиках» (правда, у тех всего по три на борт).

Караван растянулся по морю километров на пять, и теперь передовые корабли, убрав паруса, дожидаются, пока подтянутся отставшие. Якорей не бросают, просто дрейфуют. Пора бы им и лодку спустить, чтобы направиться к берегу и запросить разрешение на проход через пролив, но что-то медлят. Флагман приотстал, что ли? Может быть. Всё-таки приказ об этом должен отдать командир отряда кораблей. По крайней мере, обмен информацией при помощи сигнальных флагов друг с другом ведут.

А вот и якоря бросать начали. И шлюпки на воду спускать. Похоже, адмирал (или как у них там называется звание командующего этой эскадрой?) решил устроить совещание. Шлюпки-то тянутся к самому крупному из корабликов.

Что там в инструкции, прочитанной накануне, сказано о действиях гарнизона в случае появления неизвестных кораблей в непосредственной близости от маяка? Расчехлить установку ЗУ-23–2, являющуюся «главным калибром», вскрыть «орудийный погреб» при установке, зарядить её и поднести ещё по три коробки со снаряженными лентами на каждый ствол. Расчёту занять боевые места. Опустить жалюзи на окнах, стрелкам занять места у амбразур с угрожающих направлений. Начальнику гарнизона находиться на смотровой площадке и вести наблюдение за действиями экипажей кораблей. Радисту дежурить в радиорубке и слушать приказы начальника гарнизона, отдаваемые через индивидуальные средства связи. По «ходи-болтайке», то есть. То же самое делать и остальным бойцам гарнизона.

Вот только гарнизон у нас — ну, очень сокращённый! Я — и за начальника, и за наводчика «зушки». Подносчиком боеприпасов у меня — матрос Сухинин, на рации сидит старший матрос Куприянчик, а старшина Сёмочкин «работает стрелкАми у амбразур». Так что пока тусуюсь по смотровой площадке и разглядываю кораблики в бинокль.

«Движуху» на флагманском корабле видно не очень хорошо, загораживает высокая надстройка полубака. Явно капитаны посудин что-то «перетирают» с адмиралом и друг с другом.

Ага! Закончили «тёрки», поспускались в шлюпки и двинулись по корабликам. И тоже собрали офицеров, чтобы «раздать слонов». А следом и суета у матросиков началась.

Не понравившаяся мне суета. По вантам карабкаются, якоря поднимают. Но самое главное — орудийные порты открывают.

— Куприянчик, радиограмму на Центральную: судя по действиям неизвестных, собираются атаковать маяк и прорываться в Лиман.

Хреново! «Грузовики» уже подняли паруса и потянулись прямиком к косе. А боевые корабли с открытыми орудийными портами частично движутся в направлении маяка, но основная масса направляется ко входу в Лиман. Пусть там сейчас и отливное течение, но отлив только-только начинается, и проползти сквозь горло между песчаными косами большой проблему нет. Со скоростью пешехода, но протащатся.

— Гарнизон, к бою. Куприянчик, радио на Центральную. Противник собирается высадить десант и приближается для атаки маяка.

Не успел занять место наводчика зенитной установки, как первый корабль, развернувшийся к нам левым бортом и снова бросивший носовой и кормовой якоря, окутался клубами порохового дыма. Ещё не пристрелялись, так что ядра падают, куда попало, вздымая фонтаны песка.

— Радио на Центральную: противник обстреливает маяк из артиллерии. Веду бой.

Для вооружения маяка совсем неслучайно выбрали ЗУ-23–2. Калибр у неё, конечно «смешной», но в здешних условиях отсутствия бронированных целей — вполне терпимый. Скорострельность бешеная, две тысячи выстрелов в минуту. Прицельная дальность — до двух с половиной вёрст, а эффективность работы по пехоте заслужила уважение ещё в Афганистане. Да и мы в Африке их применяли очень успешно. Бронебойно-зажигательные снаряды, заправленные в ленту через четыре осколочно-фугасных, способны вызвать пожар на любой деревянной посудине. Но самое главное — несмотря на наличие в названии установки «зенитная», она позволяет направлять стволы вниз с уклоном аж в десять градусов. Значит, с учётом высоты расположения огневой позиции, мёртвая зона её огня начинается не дальше девяноста метров.

Р-р-р-р! Две струи пламени окутали цилиндры пламегасителей на законцовках стволов, и по палубе стрелявшего корабля заплясали вспышки разрывов. Совсем не впечатляющие, но я уверен в том, что очень многим, оказавшимся неподалёку от них, стало очень больно.

Р-р-р-р! И точно такие же вспышками окутался край одного из открытых орудийных портов.

— Слоника замучили кляты москали…

Ага. В азарте боя я, случается, напеваю эту слышанную ещё в Феодосии ржачную песенку-пародию. Особенно — когда врагов столько, что волосы дыбом встают от их численного преимущества.