Потерявшийся

— Тащ капитан, они десант уже высадили, — хрипит рация.

Фрагмент 21

Пока меняли коробки с лентами, снаряженными снарядами, слышны были длинные автоматные очереди старшины 1-й статьи Сёмочкина. Правильно делает, что не экономит патроны. Психологически правильно: не по одному враги падают после каждой из них, а по два-три. Остановить пару сотен бегущих по песку матросов он не сможет, но их боевой дух к тому времени, когда они окажутся в мёртвой зоне, существенно снизится. А там пусть себе головы ломают, как прорваться через запертую изнутри мощную стальную дверь. Насколько я знаю, у Сёмочкина при себе не одни автомат, а три, так что при первых признаках перегрева ствола поменяет оружие.

Хуже другое. И мне на это указал Сухинин.

— Тащ капитан, если те корабли войдут в Лиман, то смогут обстреливать маяк из мёртвой для нас зоны.

А ведь верно! «Зушку» на широкой верхней площадке установили так, что она может стрелять лишь по тем, кто находится на траверсе маяка либо пытается войти в пролив. Ну, или отошёл на восток по Лиману на километр-полтора.

— Давай, дуй за боеприпасами в оружейную. И Куприянчика прихвати. Того, что здесь, на огневой позиции, может не хватить.

Справлюсь как-нибудь в одиночку, пока они тащат наверх тяжеленные ленты.

— Куприянчик, предупреди Центральную, что минут десять тебя не будет на связи. Поможешь Сухинину.

— Принято!

Пока мы возились с перезарядкой зенитки, маяк «поймал» ещё два ядра. Причём, одно ударило достаточно высоко, по парапету этажа, на котором установлена выключенная на дневное время мощная лампа. Поняли, что главная угроза исходит именно с верхней площадки маяка?

Я ожидал, что те корабли, которые ожидают очереди для входа в пролив, тоже поддержат артобстрелом товарищей, палящих по маяку. Но потом сообразил, почему их орудия молчат: боятся зацепить десант, атакующий вдоль косы. Да и выделенные для обстрела маяка задробили огонь, когда эта орава оказалась у его подножия.

Нет, поторопился. Просто ядра теперь летят гораздо выше и падают уже не в песок, а в Лиман. Целятся, суки, по верхним этажам форта.

Плевать! Моя задача — не пропустить через пролив те восемь посудин, что не участвуют в обстреле.

Расстояние для «зушки» смешное, максимум триста метров. А взрыватели осколочно-фугасных снарядов очень чувствительные. До замены их на новый тип срабатывали даже на капли дождя. Теперь их чуть загрубили, но они всё равно взрываются даже при встрече снарядов с картоном. Значит, будем рвать паруса той посудины, что уже сунулась в пролив.

Первая же короткая очередь показала, что рассчитал я правильно. Теперь главное — не спешить, давать стволам остывать между очередями, чтобы не остаться на время с одними автоматами.

Бумм!

Зараза! Ещё выше задрали прицел. Ядро угодило в район межэтажного перекрытия между «маячным» этажом и самой верхней площадкой, на которой стоит «зушка».

Парус того кораблика, что уже сунулся в пролив, повис лохмотьями, а я, даже не скупыми, а скупердяйскими очередями продолжаю рвать те, что ещё надуты попутным ветром с океана. Есть! Сработало! Корабль сначала совсем сбавил ход, а потом и вовсе «пополз раком» под действием течения.

Снизу, от двери в форт слышен гулкий, ритмичный металлический грохот. Видно, десантники, обнаружив входную дверь, молотят по ней тем, что у них нашлось при себе. Бог в помощь, ребятки! Там пара сантиметров хорошей стали. Глядишь, месяца за четыре непрерывной долбёжки и сумеете проколупать дырку, в которую можно будет протиснуться самому худенькому из вас!