Фокс оглянулся на меня через плечо как раз в тот момент, когда я забралась на трамплин для прыжков в воду, и выгнула бровь, когда он нахмурился, глядя на меня.
— Я не хочу наряжаться для какой-то дурацкой вечеринки, — сказала я. — Так что просто открой входную дверь, и я не буду мешать вам.
— Так не пойдет, колибри, — ответил он, нанося удар ниже пояса этим прозвищем, которое ударило меня куда-то к югу от сердца. — Я говорю — прыгай, ты говоришь, как высоко.
Я закатила на него глаза и нырнула в бассейн. Теплая вода окутала меня, когда я погрузилась в нее и начала плыть, наслаждаясь ощущением того, как мое тело скользит под поверхностью, и жаждая ощутить вкус океана даже больше, чем раньше. Я видела доски для серфинга, которые ребята держали в гараже, когда Джей-Джей снова вытащил меня поесть с ним прошлой ночью, и я серьезно изнывала от желания какое-то время побыть на волнах. Но я не собиралась ни о чем просить кого-либо из этих ублюдков, так что мне придется придумать, как раздобыть свою собственную доску, как только я вытащу отсюда свою задницу.
Я проплыла весь путь до дальнего конца бассейна, прежде чем вынырнуть подышать воздухом у стены, и ахнула, обнаружив там поджидающего меня Фокса. Его зеленые глаза горели гневом, а сильная челюсть была крепко сжата, что говорило мне о том, что он не привык, когда ему не подчинялись.
Он даже ничего не сказал, просто наклонился, схватил меня за запястья и вытащил прямо из воды.
— Отпусти меня, — потребовала я, когда мои ноги приземлились на край бассейна напротив его.
Фокс продолжал держать меня за запястья, заломив их мне за спину и наклонившись так, что наши груди соприкоснулись, и вода с моего тела, одетого в бикини, просочилась сквозь его белую футболку.
— Я начинаю терять терпение, Роуг, — прорычал он. — Ты появляешься здесь, выглядя как горячая смерть, хранишь секреты, лжешь, а потом у тебя еще и хватает наглости сражаться с нами на каждом шагу. Ты забыла, кто я? Я не твой друг, я не какой-то отчаявшийся чувак, который тебя хочет и не имеет никакой надежды. Я Фокс, мать его, Арлекин, и если ты не начнешь проявлять ко мне хоть немного гребаного уважения, то в конечном итоге встретишься с человеком, которого все в этом городе боятся.
Я судорожно сглотнула и на мгновение мне показалось, что я стою не перед мужчиной, который вошел в роль, отведенную ему отцом, а перед мальчиком со светлыми волосами и темно-зелеными глазами, когда дождь обрушился на нас, а я дрожала перед ним.
Боль от того, что парни-Арлекины разрушили весь мой мир и забрали у меня в ту ночь единственное хорошее, что у меня было, почти захлестнула меня, и в моей душе зародилась паника, а каждый мускул в моем теле напрягся от желания бежать, бежать и бежать, пока я больше никогда не увижу это место и этих парней.
— Убери от меня свои гребаные руки, Фокс, — прорычала я, пытаясь вырвать свои запястья из его хватки, но преуспела только в том, что еще крепче прижала наши тела друг к другу.
— Тащи свою задницу внутрь и готовься к вечеринке. Если ты продолжишь испытывать меня на прочность, я отдам твою маленькую шавку в приют, и ты больше никогда его не увидишь, — пригрозил Фокс.
Я снова дернула за запястья, и Фокс отпустил меня так внезапно, что я с испуганным криком упала навзничь, рухнула обратно в бассейн и погрузилась под поверхность с бешено колотящимся сердцем в груди.
Я опустилась на самое дно и удерживала себя там, пытаясь побороть желание заплакать из-за воспоминаний, которые Фокс только что вытащил на передний план в моем сознании. Если я потеряюсь в них сейчас, я не думаю, что когда-нибудь снова приду в себя.
К тому времени, как я выплыла обратно на поверхность, Фокс уже исчез внутри, и я проклинала его вполголоса, поднимаясь из воды, заворачиваясь в полотенце, взятое с шезлонга, и возвращаясь обратно в дом.
Пока я шла, с моих волос капало на паркет, и я оставляла мокрые следы, но бу-у-у. Это был не мой дом, так что я не заботилась о том, что могу испортить отделку.
Дворняга свернулся калачиком на краю моей кровати, когда я открыла дверь в свою комнату, и я поприветствовала щенка, а он завилял хвостом и перевернулся, надеясь, что ему почешут пузико.