Тристан Майлз

– Э-э… – я нервно втягиваю в себя воздух. – Мой муж… – и сбиваюсь, не закончив предложение.

– Начните с самого начала, – ободряюще улыбается Элоиза.

– Пять лет назад ранним утром мой муж ехал на велосипеде, – рассказываю я и невольно улыбаюсь, вспоминая Уэйда в полной велосипедистской экипировке. – Тренировался к триатлону… – Я снова умолкаю.

– Продолжайте.

– И его… в пять часов пятьдесят две минуты утра сбил пьяный водитель.

Все смотрят на меня расширенными глазами.

– Он умер на месте. Ему было тридцать шесть лет. – Мои руки лежат на коленях, и я крепко стискиваю пальцы. – И я думала, что этот день останется худшим в моей жизни, – нервно улыбаюсь, пытаясь вложить в слова нужный смысл. – Но я ошибалась…

Как же трудно об этом рассказывать!

Недолгое молчание, и Элоиза снова поощряет меня:

– Продолжайте, Клэр.

– День за днем наблюдать, как трое моих сыновей растут без отца, намного труднее, – мои глаза наполняются слезами. – Каждую субботу, – продолжаю я шепотом, с трудом выталкивая из себя слова, – каждую субботу… мы вместе ходим на матчи, в которых они участвуют. И когда им удается что-то хорошо сделать, они поглядывают на трибуны, чтобы поймать мой взгляд… – Снова замолкаю, глядя прямо перед собой.

– Не торопитесь, дорогая.

– Их переполняет гордость. А потом я замечаю, как по их лицам скользит тень, когда они вспоминают, что их отец не сможет этого увидеть.

Элоиза молча кивает.

– Так что, в общем, да… – пожимаю я плечами. – «Малая лига» – это самое трудное в моей жизни.

Наша группа сочувственно молчит, я поднимаю глаза и вижу Тристана, который, оказывается, стоит рядом с «кругом правды». Руки в карманах, встревоженный взгляд направлен на меня.

Я опускаю голову, уже жалея, что не могу забрать свои слова обратно.

Я не хочу, чтобы Тристан Майлз знал меня. Не хочу, чтобы он знал что-то обо мне, о моих детях и о наших повседневных трудностях.

Я держу дистанцию. Мое влечение к нему таковым и останется – исключительно физическим.

Оно ничего не значит.