«
Трубка резко опустилась.
Женя услышала из телефона повторяющийся гудок, который воспроизводил ноту ля-бемоль. Она расстроенно положила трубку на рычаг и выключила магнитофон на письменном столе.
Ей даже удалось прикинуть в голове еще пару вариантов примирения, но внезапно телефон запиликал.
Женя взяла трубку.
«…и рот закрой. Вот и все, до свидания, черт с тобой»[17], – пропели Самойловы.
Женя слушала несколько секунд. Затем убрала телефон со стола, подошла к зеркалу, взяла расческу и принялась начесывать волосы к предстоящему концерту.
Где-то за окном из чужой форточки голосили: «Боль – это боль, как ее ты ни назови…»
Эльза вышла из подъезда и направилась к своей «девятке». Согнав с крыши толстого коричневого кота, уселась в салон и вставила ключ. Машина не подавала признаков жизни.
Эльза попробовала снова – никакой реакции. Она открыла капот и попыталась проверить двигатель, насколько умела. Кто-то отсоединил клемму с аккумулятора. В этот момент автомобиль качнуло. Эльза прислушалась. В багажнике кто-то шевелился.
Достав из салона биту, Эльза осторожно открыла багажник. Из-под дверцы навстречу ей высунулась рука с букетом. Напуганная девушка отпрыгнула в сторону и опустила биту. Она взяла цветы из рук Алика и сразу же выбросила.
– Я был к этому готов, – вздохнул Алик и достал из-за спины букет полевых цветов.
Этот подарок Эльза приняла. Алик улыбнулся и собрался уже было вылезти, но багажник резко захлопнулся.
– Ай! Больно, между прочим.
– Мне тоже больно! – крикнула Эльза в заднее окно багажника.
Несколько секунд Алик молчал, после чего заговорил уже без привычной издевки:
– Любимая, прости. Я скотина. Нет оправданий. Больше никогда не подниму на тебя руку. Клянусь! – Алик выдохнул на стекло и нарисовал сердечко на возникшей испарине. – Готов на все!
Эльза задумалась и открыла багажник.
– Прощаю. Но при одном условии. Мы уезжаем в Штаты.
– Круто! – Алик вытянулся. – Ты сегодня. А я через две недели.