Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

Илью взгромоздили на стол, доктор задрал незваному пациенту футболку.

– Тихо, – обратился он ко всем и приступил к осмотру.

Рана была красная, чуть припухла. По краям виднелись два разрыва. Поковыряв ее, патологоанатом достал из халата бутылку коньяка, плеснул в стакан и объявил: – Ну, к нам еще рано. Приходите через пару дней, когда его перитонит добьет.

– В смысле – через пару дней? – всполошилась Женя. – Щас-то нам че делать?

– Расслабьтесь, девушка. – Врачеватель отложил пинцет. – Пустяковая царапина. Давайте его зеленкой обольем. – Он развернулся и отправился за аптечкой – в холодильной камере препаратов для живых почти не водилось.

У дверей снова взглянул на Илью, а после иронично – по-доброму – добавил:

– Лежи здесь. И никуда не убегай.

Федор с двумя ватными валиками в носу сидел за столом на кухне. Впервые он отобрал у жены сигарету для того, чтобы выкурить ее самому.

Надежда у раковины отмывала в дуршлаге красную икру.

– Федь, ты знаешь, хоть какая-то польза от погрома. Столько банок икры разбили. – Она встряхнула дуршлаг и подошла к столу.

На тарелке лежали бутерброды с маслом. Надежда бережно разложила икру на каждый и пододвинула угощение к Федору.

– Ты ешь. Давай.

Федор выпустил дым и поднял взгляд на жену:

– А ты? Не хочешь?

– Ты что? – Она вернулась к раковине. – Это для тебя. Мой герой. Кушай. Я тут все-все отмыла.

В дверь позвонили.

– Федь, подожди! – засуетилась Надежда и положила руки на плечи мужу. – Ты сиди, сиди. Я открою.

В дверях стоял Виталик. На скуле вздулся фиолетово-зеленый фингал, но вид у него был, как обычно, радостный.

– Ну че, Надюха, мир?

– Мир.