Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

– Рябининская порода, – усмехнулся ветеран.

– Деда, пойдем я тебе новую куклу покажу! – позвала Вика.

– Давай. – Сан Саныч поднял повыше банку. – Мы ее с моим чайным грибом познакомим.

– Ура!

Надежда внесла в комнату чемодан.

– Ты располагайся. Ладно? Вон там. – Она кивнула на диван. Затем закрыла за отцом дверь и прошептала Федору: – Ну, чего… У меня хорошая новость. Папа снова будет жить с нами.

Глава семейства сник и как будто даже уменьшился.

А от Надежды не укрылось его замешательство:

– Или че ты хочешь? Вернемся в общагу и будем ютиться, как шпроты?

Секунда, потраченная на воспоминания, окончательно лишила Федора оптимизма, он вовсе уперся головой в шкаф.

В комнате заиграл магнитофон.

Зазвучала песня Юрия Визбора.

Мы это дело разом увидали,Как роты две поднялись из земли,И рукава по локоть закатали,И к нам с Виталий Палычем пошли[8].

Тяжелую паузу Надежда решила прервать последним аргументом:

– Он старый и больной человек. И я несу за него ответственность.

Она распахнула двери в зал и застала отца стоящим на диване и снимающим со стены символ советского быта – красно-бело-черный шерстяной ковер.

– Пап, а ты че делаешь?

– Ковер выбивать буду, – не отвлекаясь, ответил Сан Саныч.

– Зачем? – Надежда потупила взгляд. – Мы каждую неделю пылесосим.

– Знаю я ваши пылесосы. Руками надежнее. – Старик сдернул последнее кольцо с гвоздя и чуть не рухнул вместе с ковром.

– Сан Саныч, может, вам помочь? – поинтересовался Федор, но его проигнорировали.