Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

– Не-а…

Вовка с наездом рыкнул:

– А че он, сам не справится?

– Дай. – Женя схватила нунчаки и побежала за Саней.

Размер квартиры Рябининых оставлял желать лучшего. Нет, для семьи из четырех человек три комнаты считались царскими хоромами. Но появление в доме Сан Саныча вызвало ряд неудобств.

Под сон было решено отдать ему тот самый диван, и Надежда со всей хозяйской аккуратностью застилала его запасным гостевым комплектом белого белья.

Сан Саныч тем временем крутил антенну старого телевизора. Однако посреди деревянной рамки на выпуклом экране сегодня показывали только рябь, а из динамиков доносились помехи с редкими скрипучими отголосками.

– Папа, слушай, можно тебя попросить? – Надежда говорила тихо и непривычно медленно.

– Смотря о чем, – шепнул Сан Саныч. Он был явно увлечен процессом настройки, несмотря на белый шум.

– Ты мог бы быть с Федей помягче? Я, конечно, понимаю, он тебе не нравится, но все-таки он мой…

– Ну почему? – усмехнулся отец. – Нормальный такой Федя. Слушай, дочка, я тебя жизни учить не собираюсь. Да и скрывать ничего не хочу и не буду. Не уважаю я его. Вот и все. Вроде и хотел бы, а не за что.

Надежда кулаком взбила подушку и положила на подлокотник.

– А может, стоит уважать его хотя бы за то, что это… просто мой выбор.

Сан Саныч промолчал полсекунды.

– Все мы иногда ошибаемся.

– Ладно, хватит! – Надежда накинула одеяло на диван и удалилась на кухню.

– Ладно, ты это… не кипятись. – Сан Саныч сообразил, что его слова в расчет не принимаются. – Я вообще-то о внуке думаю. С кого ему пример-то брать? С этого, что ли? Жаль, Алик в Югославии.

Надежда вернулась из кухни с чашкой чая и удивленно переспросила:

– Где Алик?

Разочаровавшись в идее поймать вменяемый сигнал, Сан Саныч наконец выключил телевизор. Подошел к чемодану, вынул оттуда сложенный вдвое китель, блестевший тремя рядами медалей, и повесил его на ручку двери.