– Что ты творишь-то, а?! – Он поднял машинку с пола. Нижняя крышка выскочила, катушка ленты выпала и укатилась под кровать. – Спасибо. Спасибо, Надя. Да. Может, я и хамелеон! Но ты все время давишь на меня! И я вынужден от тебя все скрывать!
– Так у тебя еще есть что скрывать? – Надежда сорвалась на крик. – Есть еще какие-то у нас тайны, Федя? Наверное, эта библиотекарша, которая тебе галстучек на Новый год подарила?
– При чем здесь библиотекарша?! Ты что, не видишь, что ему стало лучше? Я не понимаю, почему ты мне не доверяешь?
– Потому что ты хамелеон! Понятно?
От подобной несправедливости предел интеллигентности Федора окончательно лопнул.
– А ты… ты – бесчувственная тварь! Как твой отец!
Надежда влепила Федору пощечину.
– Да замолчи ты! Идиот!
Весь оставшийся день они не разговаривали. После ужина, когда Рябинины разошлись по комнатам, Федор улегся боком на кровать и уставился в стену.
Надежда в ночной сорочке уселась рядом, но Федор отвернулся, чтобы не видеть ее. Она положила руку поверх одеяла.
– Федя. Извини меня, пожалуйста.
Он не ответил.
– Мне просто очень больно стало, когда ты это все сказал.
Федор что-то пробубнил.
– Что? – Надежда наклонилась и попыталась прижаться к нему.
– Мне тоже стало больно, – повторил он.
– Давай друг другу говорить теперь вот все-все? – Ее голос стал таким же тихим и родным, как и в первые годы совместной жизни. – Я не хочу, чтобы муж от меня что-то скрывал. Хорошо?
Он развернулся и посмотрел ей в глаза.
– Хорошо. Ты меня тоже извини.
– Спасибо тебе большое. – Сидя на кровати, Надежда отвернулась, утирая глаза.