Мир! Дружба! Жвачка! Последнее лето детства

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ну и на кой черт, Алик?

Несколько мучительных часов закончились, и квартет новоявленных уличных музыкантов ушел от ворот Дома культуры за угол, где у белой колоннады подростков ждал Цыган. Саня нехотя протянул ему вырученные деньги. Тот пересчитал купюры и с подозрением посмотрел на всю компанию.

Расстроенный Саня высыпал мелочь из заднего кармана.

Цыган удовлетворенно улыбнулся.

– Ладно, хрен с вами. В расчете. Пока что. – Он положил деньги в карман и двинулся вдоль желтой стены с рядом тяжелых стальных дверей неизвестного назначения.

– Подожди! – воскликнула Женя. – Собаку-то свою заберешь?

– Да я ее на помойке нашел, – не оглядываясь, буркнул Цыган. – Без нее бы вам все равно не подали, рожи у вас больно сытые.

Когда Цыган исчез из виду, Вовка вздохнул с облегчением:

– Ладно. Пойдем отсюда. И так уже полдня коту под хвост.

– А собака? – Женя по инерции продолжала гладить дворнягу. На улице стояла жара, но друг человека сохранял удивительное спокойствие. – Может, хоть покормим ее?

– Она уличная. – Саня свернул за колонну. – Сама еду найдет.

– Да подожди! – окрикнула Женя. – Ну посмотри на нее, тебе не жалко?

Он выглянул в просвет и оценил собаку. Хорошая. Большая. Бежевая с черным боком. С черными грустными глазами.

– Ну… Жалко…

– Что-то непохоже, – настаивала Женя.

– Ладно, собака. Пойдем-пойдем. – Саня взял зверя за веревку и потащил за собой.

Кое-как убедив нового друга подняться в подъезд, они притащили таз, мочалку, кусок мыла и ведро воды.

Собака сидела в тазу и улыбалась, пока Женя намыливала ей лапу. Вовка сидел в кресле и с презрением смотрел на водные процедуры.

– Заняться вам больше нечем.

– Ты просто бесчувственный, как веник, – возразила Женя, подставляя лапу собаки под струю воды из ведра.