Пыхтит зло, зажимая ладонь в кулак. Второй — цепляется за висящую на плече сумочку. Её грудь высоко вздымается.
— И вообще. С какой стати ты требуешь от меня чего-то? Напомню тебе, ты не в том положении, чтобы требовать. Требую здесь только я. Ты — исполняешь. Беспрекословно.
Сейчас я намекаю ей на то злополучное видео с камер спортклуба. Оно всё ещё у меня.
Иногда я даже пересматриваю его… перед сном. Конечно же, я не собираюсь его использовать. Это низко… даже для меня. Но Мамаевой об этом знать совершенно необязательно. Для дополнительной мотивации не помешает!
С каждым моим словом краска отливает от её лица. Стискивает зубы так, что мне становится страшно за сохранность её эмали. Уголок губ дёргается.
Резко кладёт сумочку на раковину. Делает ко мне два широких шага, сокращая расстояние до минимального. Смотрит в глаза, перебегая взглядом от одного моего зрачка к другому. Сдавленно цедит:
— Ты… ты редкостный мудак. В курсе?
Придвигаюсь ещё ближе к ней. Почти шёпотом:
— В курсе, конечно. Ты ведь написала об этом на моей машине. Даже видео имеется. Как тут забыть?
— Мудак… и моральный урод!
— Ты попутала, Мамаева? Я же уволю тебя, не успеешь выйти за эту дверь.
Улыбается язвительно. Мне в губы высокомерно:
— Не уволишь. Мой муж — крупнейший клиент твоей фирмы. Поэтому ты. Ничего. Мне. Не сделаешь.
Поражённо смотрю на неё:
— Вау-у… ну ты и сука, оказывается.
— Пошёл ты… — не даю ей закончить.
Стремительно уничтожаю последние миллиметры между нами. Впиваюсь в её губы.
Она тут же, как будто ждала этого, обнимает меня за голову. Ерошит мои волосы, пробираясь в них пальцами.
Ловлю её язык своим. Её губы настолько мягкие, что мне хочется застонать в голос. Сдерживаюсь изо всех сил. Ещё не хватало растечься тут перед ней лужицей.
Рубашка летит в сторону.