Сон и явь. Перепутье

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что это?

— Предел, после которого не возвращаются к любимым. Поэтому я пыталась покончить с собой. Просто не могла позволить самой себе снова вернуться к нему, снова простить его и быть с ним.

— Он тебя ударил? — мой голос дрожит, кажется, я больше не могу слушать её.

Видимо, это был мой предел.

— В тот день, когда мы встретились после парка, он орал на меня. Кричал в лицо всё, что думает обо мне. Оскорбил самыми последними словами, назвал тряпкой, которой только и можно полы в уборной вымывать. Я бросилась на него с кулаками, а он меня резко и сильно оттолкнул. Я упала и обо что-то ударилась ногой. Закричала от боли, но он даже не помог. Плюнул в мою сторону и ушёл. Просто ушёл, даже не подав мне руку, чтобы помочь встать, — её глаза снова наполняются слезами. — А я ведь просто его любила, — произносит еле слышно себе под нос.

— И после этого ты решила покончить со своей жизнью? — у меня начинает гореть в груди от злости. — Ты в своём уме, Дженни? Да после этого ты должна была пойти и рассказать обо всём брату, чтобы он защитил тебя. Должна была пойти и выплакаться на груди у мамы, чтобы она тебя утешила. Но никак не должна была глотать целый пузырёк таблеток, в надежде умереть, — срываюсь на неё, находясь в ужасе от всего происходящего и желая хоть немного выплеснуть свою злость. — Не заслуживает Лукас того, чтобы ты из-за него лишала себя прекрасного будущего!

— О каком прекрасном будущем ты говоришь? — она начинает истерично смеяться.

— Порой один человек, подобно солнцу, способен осветить всю твою жизнь. Просто возьми себя в руки и позволь людям вокруг помочь тебе.

— Я не хочу становится обузой для кого-то. Мой брат так много времени проводит со мной. Мне кажется, во всех его бедах виновата именно я. Не будь меня, он больше времени уделял бы своей семье, и может всего этого не случилось.

— О чём ты говоришь? Ты и есть его семья.

— Я о другом, — она замолкает и вдруг её будто озаряет что-то. — Это ведь ты забрала записку, да?

— О Боже, да. Я совсем забыла о ней, — я хочу достать письмо с сумки, но Дженни меня останавливает.

— Ты его прочла?

— Нет, что ты, — оскорбляюсь её вопросу.

— Я могу тебя попросить об одолжении? Пожалуйста, верни эту записку Итану. Там написано то, что я никогда не смогу сказать ему в глаза, поэтому мне нужно, чтобы он это прочитал.

— Так передай сама.

— Нет. Я не хочу находиться рядом, когда он это прочтёт.

Я хочу возразить, но в палату входят и перебивают нас. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто пришёл, и вижу перед собой Итана, а рядом с ним стоит Кира, держа его за руку. Это как вишенка на торте. Заключительная добивающая меня картина, которая выбивает из меня все силы и желания дышать.

Они желают нам доброго утра, мы отвечаем им взаимностью.

— Я думал, ты уже ушла, — обращается ко мне Итан.