— Это прямо точно?
— Да, точно.
— Ну смотри, если что-то пойдёт не так, расходы за твой счёт!
Я прикинул, что такую фразу можно считать согласием.
— Но собраться надо прямо сейчас. Люди ждут.
— Мы, степняки, народ лёгкий на подъём.
…
Тут каган не обманул. Он вышел из юрты, развил бурную деятельность и уже через полчаса двух собранных подростков провожали всем стойбищем.
— Я ему тоже ружьё подарил, — шёпотом сообщил дяде Мише, стоя в толпе чуть поодаль.
— Спасибо, старик, — было забавно что агент, в звании, насколько я понял, майора секретной службы, старше и опытнее меня, называл меня «старик», «старичок», «старина», но у него это получалось легко, обаятельно и приятно для уха. — Он его захочет опробовать. Что-то известно про вторжение?
— Да, две с половиной тысяч конных клинков.
— Местным не выстоять. А когда?
— Архай считает, что придут сюда через дня четыре. Желательно, чтобы монаршья задница была уже далеко в самых непроходимых лесах.
— Всё будет. Он сейчас пьянку устроит по поводу блестящего образования сыновей, к чему не приложил никаких усилий, а потом мы прямо в пьяном угаре выдвинемся и ночевать будем уже километрах в пятидесяти, глубоко за полночь. А потом что-то менять будет поздно. Я тебе как министр говорю.
— Кстати, всё забываю спросить, дядь Миша, ты какой министр?
В этот момент каган, который толкал длинную, громкую и немного несвязную речь, обратился ко мне, я натянул дежурную улыбку и шагнул вперёд.
Так как кагана я не слушал (он вообще толкал свой спич, умело сочетая степняцкую речь, русские слова и алтайские), то ориентировался по обстановке.
Я пожал руки нескольким родственникам, приобнял слегка ошалелых от разворота событий парней и
…
В городе Челябинск небо давило моросью, мелким дождём.