Риджбек быстро отпустил палку и кинулся наутек.
А Бетси уселась на землю и принялась скрести задней лапой за ухом. Хоть собака и держалась молодцом, столкновение было для нее не из приятных, – догадался Камио. Собачьи блохи ничуть не отличаются от лисьих – сразу чувствуют, когда их владелец нервничает, и начинают немилосердно кусать его. Камио хотелось подойти к отважной сенбернарихе и поблагодарить ее, но со стороны лиса это было бы слишком неестественным поступком. Поэтому он молча подтолкнул дочь к свалке и сам направился вслед за ней.
– Славная старушка Бетси, – тараторила Миц. – Здорово она его, правда? Этот громила сразу перетрусил.
– Да, твоя Бетси очень храбрая, – подтвердил Камио.
– Ты понял, ведь они с хозяином меня выследили? – гордо продолжала Миц. – Это все ошейник. Он помог им определить, где я. Сам видишь, не зря я не дала вам его сгрызть!
– Вижу, вижу, – неохотно согласился Камио.
О-ха, вне себя от тревоги, поджидала их в норе-машине. Обнаружив, что дочь опять исчезла, лисица не находила себе места. Первым делом она задала Миц хороший нагоняй. Затем все трое притихли, чтобы немного остыть и оправиться. Лишь после того как Камио и Миц пришли в себя, они рассказали О-ха все, что им довелось пережить.
Ближе к вечеру они узнали, что сегодня в
– Подождем еще денек, вдруг его все-таки поймают, – предложил Камио. – А потом я все равно пойду на промысел. Мне уже надоело торчать в норе безвылазно. Сегодня нам с Миц не повезло, спору нет. Но раз так, надо приноравливаться к опасности, быть еще осмотрительнее. Невозможно сидеть здесь до скончания дней своих и дрожать.
– Неужели сегодняшний случай ничему не научил тебя? – спросила О-ха. – Вы с Миц оба едва не погибли.
– Понятно, научил. Я же сказал, теперь буду осмотрительнее. Я точно знаю теперь: разгуливать по улицам в открытую нам нельзя. И спасаться бегством тоже не стоит. Нам, лисам, лучше полагаться не на быстроту, а на ловкость. Не мчаться во весь опор, а вспрыгивать на крыши, подползать под изгороди. Уж больше я об этом не забуду.
– И правильно сделаешь, – кивнула головой О-ха. – Я тоже думаю, мы не можем всю жизнь провести на свалке.
Миц промолчала.
Тем же вечером, позднее, лисичке довелось испытать нечто необычайное – лишь благодаря рассказам матери она поняла, что это было. К машине их приблизилась лиса, не входя внутрь, она остановилась у входа и застыла там, словно в ожидании. О-ха и Камио в это время спали. Первым побуждением Миц было разбудить мать, но секунду спустя лисичка раздумала. Если О-ха увидит вестника несчастья, она, невзирая на опасности, последует за лисьим духом. Миц догадалась, что брат ее погиб и что лиса с сияющим белым нимбом вокруг головы явилась, чтобы отвести их к его телу. Лисичка догадывалась также и о том, что мать непременно пожелает в последний раз взглянуть на своего детеныша и совершить над ним прощальные обряды. Но это может стоить жизни самой О-ха.
Пес-убийца по-прежнему разгуливал по городу. Добыча пропитания была связана с невероятным риском, и Миц, останься она без родителей, непременно погибла бы с голоду. Юная лисичка полагала, что в нынешние тяжелые времена такой роскошью, как достойные проводы мертвых, можно поступиться. Уж верно, брат, отправляясь туда, где его ждет мир и покой, простит их.
Миц вовсе не хотелось осиротеть. Если она лишится родителей, то останется на белом свете совсем одна, – теперь, когда бесплотное создание принесло горестную весть, Миц знала это точно.
Лисий дух подождал несколько минут и начал расплываться в воздухе, таять, словно дым костра в ясный день. Вскоре от него осталось лишь туманное облачко. Прежде чем проснулись Камио и О-ха, исчезло и оно.
Миц уснула. Ей снилось детство, далекое и невозвратное. Снились братья… В ту пору они частенько вздорили, а теперь…
Лисичка проснулась внезапно. Инстинкт подсказал ей, что сквозь сон она слышит какой-то звук, совсем рядом, на свалке. Миц навострила уши. На чутье она не полагалась – ветер, блуждая по узким проходам среди ржавого железа, терял бо`льшую часть запахов. Миц замерла в ожидании. Сердце ее трепетало. В полумраке она различила глаза матери. Они были полны тревоги. Отец приподнялся, замер, склонив голову набок, и втянул носом воздух, пытаясь удостовериться в том, что…
– Это он? – выдохнула Миц. – Это Сейбр, да?