– Все в порядке? Теперь призраки врагов и духи деревьев не причинят нам зла? – не без иронии осведомился Камио, когда ритуальное действо наконец завершилось.
– Не упоминай о духах деревьев, когда в том нет нужды! – отрезала О-ха и отправилась к ограде, чтобы оставить там свои метки.
День выдался хлопотный, оба устали и наконец улеглись в новой норе, прижавшись друг к другу.
– Ты должен сменить имя, – сонно пробормотала лисица. – Теперь тебя будут звать А-хо.
С Камио мигом соскочила дрема.
– Вот еще! – возмутился он. – Зачем это? А-хо – твой первый муж, и он умер. А меня, как тебе известно, зовут Камио.
– Такова традиция. Имя лиса в зеркальном отражении повторяет имя его подруги, и если меня зовут О-ха…
– Дурацкая традиция. Мне она не указ. Придумали тоже! То-то я удивлялся, что у всех парочек здесь зеркальные имена. Нет, нам с тобой это ни к чему. Я менять имя не собираюсь.
– Так значит, ты хочешь, чтобы я изменила свое?
– Вовсе нет. Пусть каждый остается при своем имени. Не вижу смысла что-то менять.
– Но как другие лисицы узнают, что ты мой муж?
– Да наплевать на них. Пусть думают, что им заблагорассудится. Какое нам дело до других лисиц и лисов? Главное, ты знаешь, что я твой, я знаю – ты моя. Зачем сообщать всему миру о том, что у нас на сердце? Я понимаю, ты стоишь за традиции горой, и мне вовсе не хочется тебя расстраивать, но от всех этих пустых условностей с ума можно сойти. По-моему, ни к чему, чтобы отжившие традиции забирали над нами власть. Таково мое мнение, и надеюсь, ты будешь с ним считаться.
О-ха поднялась и решительно направилась к выходу.
– Теперь я вижу, что ошиблась, – обернувшись, бросила она. – Мы с тобой слишком разные.
– Постой! Неужели из-за какой-то ерунды…
– Если для тебя это действительно ерунда, почему не сделать по-моему? В конце концов, я родилась в этой стране, а ты приехал неведомо откуда. Значит, ты должен уважать наши обычаи, а не внедрять здесь свои.
Камио, обиженный и раздосадованный, сел, скрестив передние лапы.
– А-хо, А-хо, – бормотал он себе под нос. – Ни в жизнь мне не привыкнуть к этому имени. Я – Камио, а А-хо – это кто-то другой. Если я сменю имя, сам себе стану чужим. Меня окликнут, а я и ухом не поведу, заговорят об А-хо, а мне и невдомек, что речь идет обо мне. Нет, я не хочу впускать в себя дух другого лиса. – Он взглянул в глаза О-ха, посверкивающие в темноте. – Ты знаешь, я – это я, не А-хо. И ты не заставишь меня превратиться в него. Я Камио, лис из далекой страны. А А-хо мертв и сейчас разгуливает по Дальнему Лесу.
Пожалуй, в его словах много правды, признала про себя О-ха. Она все еще думает об А-хо. И сейчас, в полумраке, всякий раз невольно удивляется, услышав голос Камио, а не голос первого мужа. Ей так и не удалось совладать с тоской по А-хо, но, если она не опомнится, воспоминания разрушат ее настоящее.
– Прекратим спорить. Я согласна. Ты – это ты, а не А-хо. Я буду звать тебя А-камио.