– Понятия не имею, где мы, – подала голос О-ха. – Я так далеко от дома ни разу не забредала.
– Где мы, не важно, – откликнулся лис. – Главное, нам удалось вырваться из города. Подумай только о тех, кто остался в Лесу Трех Ветров, вернее в парке. Он ведь со всех сторон окружен домами, и люди наверняка первым делом ринулись туда.
– Ох… Гар! – выдохнула лисица.
– Гар, «идеальная парочка»… мало ли там хороших зверей.
Когда настало утро, выяснилось, что люди идут по их следу, и лисы быстрой рысцой пустились по полям. Надеясь сбить охотников с толку, они перепробовали все известные им ухищрения – взбирались на деревья, бежали по поваленным стволам, спускались в заледенелые канавы. И все же преследователи упорно шли за ними. Похоже, люди вознамерились убить лис во что бы то ни стало. С великими предосторожностями О-ха и Камио обогнули ферму. Наконец они добрались до железнодорожных путей.
– Давай наверх, на шпалы! – скомандовал Камио. – Быстрее. Они уже у нас на хвосте.
Недоумевающая О-ха подчинилась. Никогда раньше она не видела железной дороги, и теперь ей оставалось лишь слушаться Камио. Он пробежал немного по путям, а потом улегся между шпал, вжавшись в гравий. О-ха поступила так же, легла и, дрожа мелкой дрожью, тесно прижалась к Камио.
Вскоре до нее донесся человеческий лай, она уловила в нем растерянные нотки и поняла, что преследователи в замешательстве. В том месте, где лисы вскарабкались на пути, след прервался, и люди не могли обнаружить, где же он начинается вновь.
Раздался грохот, едва не заставивший О-ха вскочить. Лисы ощутили сильный запах пороха. Какой-то человек, догадавшись, что беглецы прячутся поблизости, выстрелил, надеясь их вспугнуть. Хитрость его чуть было не сработала. Вдруг рельсы загудели, завибрировали. О-ха не понимала, что происходит, но ее охватила паника.
– Не двигайся, – прошептал Камио. – Главное, опусти пониже голову. Все будет в порядке, поверь мне. Сейчас поезд пройдет над нами. Это не страшно, я так уже делал. Много раз делал. Мы останемся целы-невредимы. Только лежи тихо, тихо…
Голос его был мягок и нежен, но О-ха чувствовала, как сквозь успокоительные слова прорывался испуг.
Гул все усиливался. Тяжелая железная машина с бешеной скоростью надвигалась на лис. О-ха не сомневалась – для них обоих смертный час пришел. «Почему же Камио не делает попытки спастись?» – с отчаянием думала она. Но она доверяла ему и, раз он не двигался, тоже замерла, опустив голову на лапы.
Пронзительный лязг металла резал ей уши. Со всех сторон ее окружала сталь, которая скрежетала, визжала и вопила, точно живая. Земля под лисицей ходила ходуном, мелкие камешки дребезжали и, подскакивая, ударяли ее по макушке. Тело О-ха оставалось невредимым, но ей чудилось – она умирает, страшная тяжесть давила ее, и казалось, пытка эта не кончится никогда. Вдруг в глаза ей ударил солнечный свет, грохот растаял вдали, лишь в ушах у О-ха по-прежнему звенело, а в груди было пусто, словно сердце ее унеслось вместе с поездом и теперь мчалось через поля и леса.
Лисы долго лежали не шевелясь. Наконец О-ха прошептала:
– Камио?
Ответа не последовало. «Вдруг он умер, не выдержав ужаса?» – мелькнуло у нее в голове. Но тут он открыл глаза и произнес:
– Это длилось немного дольше, чем я ожидал.
Завывай свистел над лисами, ероша их мех. О-ха с облегчением осознала, что все человеческие звуки и запахи исчезли. Она села и огляделась вокруг:
– Пойдем, чего разлегся. Люди убрались. И нам нечего здесь оставаться.
– Пойдем, – согласился Камио. – Сильное впечатление, правда? Я имею в виду поезд.