При всём нежелании оправдываться, никак иначе мои слова расценить было нельзя, и во рту появился противный привкус желчи. А потом пришла злость.
Какого хера?! Я в армии отслужил и пострелять успел, я ночью на болоте трупы в кучу мусора закапывал! Контрольный в затылок делал! А эти уроды кто такие? С какой стати перед ними отчитываться? Вертел я их на известном месте!
– А один на один – слабо? – тут же зацепился за мои слова Кислый.
– Смысла не вижу, – и не подумал я реагировать на детскую подначку.
– У Пантелея к тебе претензия. Имеет право.
Я не стал ввязываться в бессмысленный спор, сразу отрезал:
– Есть претензии, пусть сам их и предъявляет.
Лысый дядька одобрительно кивнул, а вот Кислому такой мой ответ не понравился, его аж перекосило. Но наезжать он не стал, позвал Пантелеева. Миша подошёл и ожидаемо заявил:
– Енот, вы меня по беспределу запинали. Надо разобраться один на один.
Выглядел Пантелеев непривычно скованным; я присмотрелся к нему и хмыкнул:
– Миша, оно тебе точно надо?
Тот хоть и занимался боксом, но удар держал не лучшим образом. Драться нам доводилось не раз и не два, и выхватывал в этих потасовках именно он. Но тут набычился и заявил:
– Давай! Один на один!
Махать кулаками не хотелось, но и отказаться никакой возможности не было. Я расстегнул олимпийку, стянул её и протянул Андрею. После отдал пусковое устройство и ключи.
Фролов придержал меня и тихонько сказал:
– Осторожней, Серый. Он, похоже, чем-то закинулся.
Я присмотрелся к Пантелею, который сосредоточенно крутил мощными плечами, разогреваясь, и кивнул.
– Похоже на то.
Слухи о том, что Кислый перед разборками кормит своих пацанов таблетками, ходили ещё до моего ухода в армию, но тогда я относился к ним с изрядной долей скептицизма и, похоже, зря. Какой-то совсем Миша деревянный, не бывает такого с травки.
– Разберитесь здесь и сейчас, – напутствовал нас дядечка, – чтобы впредь к этому не возвращаться.