Дядька ушёл взглянуть на Мишу, который к моему немалому облегчению сумел встать с земли, пусть и покачивался словно пьяный. Я осторожно ощупал нос, высморкался, избавляясь от кровавых сгустков, и стянул испачканную майку. Выкидывать её не стал, просто свернул. На штанах красных пятен заметить не удалось.
Андрей отдал мои вещи и олимпийку. Пока я одевался, подвалил Граф, кивком указал на дядьку.
– Чего он хотел?
– Звал боксом заниматься. Только я не понял куда.
Граф хмыкнул и махнул рукой.
– Всё, расходимся!
Я оглянулся и пошёл следом, чувствуя, как постепенно отпускает адреналиновый шок и на смену ему приходит тягучая едкая ненависть. Единственное, чего сейчас по-настоящему хотелось – это съездить в заброшенный посёлок, достать из тайника дробовик и завалить Кислого к чертям собачьим. Просто подкараулить у подъезда и всадить заряд картечи в живот, а потом стоять и смотреть, как тот корчится в луже крови.
Рука бы точно не дрогнула, но… Вот грохну я этого урода, и кому лучше сделаю? Графу? А я хочу ему лучше делать? Нет, не хочу. Если начистоту, я его за компанию с Кислым грохну с превеликим удовольствием. Ну да ничего, земля круглая, ещё сочтёмся.
Когда выбрались за ограду училища, я предложил:
– Может, по пиву?
– Пацаны ждут, – засомневался Андрей. – Нехорошо получится.
– По бутылке. Дойдём до киоска, по дороге выпьем.
Фролов вопросительно глянул на Графа, тот протянул ему руку.
– Давайте, пацаны! Не пропадайте.
Мы попрощались и двинулись от посёлка к двухэтажкам. Тогда Рома оглянулся и негромко спросил:
– Дюша, это что вообще было?
– Без понятия, – развёл Андрей руками.
Мы купили в коммерческом киоске три бутылки «Жигулёвского», попросили открыть, но на ходу пить не стали, дошли до детского сада, перемахнули через ограду и расположились на веранде. Там я сделал длинный глоток пива и шумно перевёл дух.
– Дюша! – вновь дёрнул Фролова Рома. – Давай, колись! Что там было?
– Да Граф больше о каких-то киосках Кислому втирал. Вообще не понял, что к чему, но чего-то он вымутил.