— Я не всерьез, а чтобы посидеть вместе, — сказал Ипай Владимир, опустив взгляд на ее длинные белые ноги.
— Просто предупреждаю. — Она закинула ногу на ногу.
— Со своей Мури я познакомился как раз в трамвае, — начал Ипай Владимир. — Мы сидели вместе и разговаривали, не помню о чем, а потом пошли в парк. А теперь это стало невозможным. Я должен быть либо Мури, либо Кумбу, чтобы идти с ней вместе. Или быть ребенком при Мури-матери, если уж все варианты перечислять. А иначе подходят, требуют соблюдать дистанцию, еще и бумерангом огреют. Я пробовал перекинуться в Кумбу, позаимствовал кой-какой прикид у родителя, но вычислили почти сразу. Естественно, штраф влепили.
— И сколько за такое дают? Мне любопытно.
— Какая разница? Я и не помню.
— Василий-сан говорит, будет время, когда платить придется реально. И старые отсрочки тоже отменят, скажут — плати.
— Это будет полный писец, — сказал Ипай Владимир.
— Но бояться не надо.
— Я не боюсь.
— Ибо не будет ничего такого, что не должно было быть, — сказала Кубито-тян. — Ты веришь?
— Не думал в эту сторону, но, наверное, верю, — сказал Ипай Владимир. — Хочешь кофе?
Он прошел к бару в конце вагона и взял два эспрессо с лимонным соком.
Проходя обратно, посмотрел в окно. Места были незнакомые. Остановку свою он, конечно, проехал.
37
не надо меня провожать
— А откуда берет Василий-сан свои треугольные таблетки? — осторожно спросил Ипай Владимир.
— Не знаю.
— Я подумал, что там, может быть, есть и восстанавливающие.
— Не знаю, — повторила Кубито-тян. — А то приходи. Мы собираемся по субботам. В «Коридорах» на первом этаже.
— Как-нибудь, — сказал Ипай Владимир.