Катько упал на колено и опустил с плеча Ворона. Зубров подстраховал. Привалили раненого к большому камню периметра — контраст белого лица с чёрным мрамором испугал безнадёжностью.
— Кирпич! — Зубров мотнул головой, показав направление. Сам рванул в другую сторону. Катько скинул рюкзак, перехватил автомат и втиснулся в указанную каменную щель, приготовившись к стрельбе. Залёг, уже на месте вытаскивая свободной рукой перевязочный пакет из кармана, зубами рванул обёртку. Впрочем, также поступали и другие.
С тяжелораненым остался Славян.
Медведев сбросил дотащенного с Полынцевым на пару пленного, потом, схватив за разгрузку, швырнул рядового «раверсника», застопорившегося на входе, в сторону ближайшей свободной щели, и рванул к раненому. Припал на колено.
— Коля?..
Ворон не отозвался.
Славян сосредоточенно готовился тащить перо — обколов, обкладывал рану марлей. Посмотрев секунду за тем, как быстрые руки орудуют с бинтами, капитан позвал на выдох:
— Слав? — большего спрашивать не стал.
— Не уверен, — отозвался Славян, не оборачиваясь.
— Понял.
Медведев поднялся, скинул рюкзак и кинул беглый взгляд на окружающее.
Домен изнутри оказался ещё меньше, чем представлялся снаружи. Круг метров десять. По периметру — валуны и завалы. С два десятка больших чёрных каменных столбов в полтора роста, подобных вылезшим из преисподней рогам Сатаны, расположены на одинаковом расстоянии друг от друга — вот уж и вправду Стоунхендж! Картину портят только завалы битого камня. По-видимому, над «рогами» было кольцо своеобразной крыши, да вот за столько лет ветров, дождей и солнца камень в большинстве секторов не выдержал и обрушился. Где-то он лежал огромными осколками, где-то раздробился в крупный щебень.
В центре защитного круга стоял меньший, способный оборонить разве что двух-трёх человек. Просто три небольших мегалита — вертикальных каменных столбов с метр высотой, и не более того.
Люди уже заняли места и наблюдали за окружающим пространством. Подошёл Полынцев:
— На другой стороне то же самое, — глухо прокомментировал он. В отличие от Медведева, он до конца ещё не отдышался. По левому боку расплывалось тёмное влажное пятно, поблёскивающее в темноте. — Голый каменистый склон метров тридцать, потом лес. Кустарник кое-где. В общем — совсем уж невидимками не подойдут.
— Ясно, — Медведев мгновение боролся с желанием пойти и проверить самому, но потом сдался и сел на камень. Хотелось курить. Хотелось смотреть на Ворона и молиться. Он не стал делать ни того, ни другого.
Люди молчали. Откуда-то было слышно тяжёлое дыхание, откуда-то — скрип металла о камень, откуда-то — шелест щебня под приноравливающейся подошвой или рукой. И — ни слова. И — ни взгляда назад, на центр круга, единственно в котором сейчас были жизнь и сражение. Славян, Ворон и время.
Николай дышал тяжело, прерывисто, с характерным бульканием… Не открывал глаз и не приходил в сознание. Вячеслав, вытащив железку, тампонировал рану. Впрочем, его хмурость могла бы сказать окружающим о том, что медик не просто не уверен в возможности раненого выжить, он убеждён в обратном. Будет сражаться за друга до последнего, но отыграть его у смерти ему не по плечу. Если раненный не попадёт в госпиталь, то… Могли бы мрачность глаз сказать об этом. Но никто не оборачивался, никто не видел, и так чувствовали.
Михаил обвёл глазами периметр. Все на месте, все при деле. Зубров вот только…
Юр-сан мял пальцы, то зажимая, то разжимая кулак. Жест нерешительности. Выбор, который гложет. Таким — с отрешённо-спокойным выражением лица и выдающей напряжение и неуверенность ладонью — Медведев видел друга только пару раз. Один, когда тот признавался в любви будущей жене, другой — когда размышлял, стоит ли подставляться, перед тем, как наплевав на приказ, увести своих ребят с высоты. За час до лавины. О чём так сосредоточенно он размышлял теперь?
ebooksa