Инициатор

— «Ну, да, обычно, чтобы появился ребёнок, людям надо заниматься всякими грязными делами. Но у Марии же было непорочное зачатие. Почему бы и этой женщине не зачать непорочно?»

— «Мм… Аля, во-первых, люди, чтобы зачать ребёнка, занимаются не „грязными делами“, а самым важным из всего, что люди делают, потому что это — вершина любви, доступной людям. Возможность проявить любовь ко всему живому через рождение живого».

Алиса грустно усмехнулась. Да, она понимала, что рождение дитя важно, но для неё этот путь был закрыт.

«Гроссмейстер» продолжал:

— «Теперь про Марию. Ты помнишь о том, что её выбрали не за то, что девственница, а за то, что она была воплощением праведности среди молодых жён?»

Алиса покусала губу, уже осознав, к чему клонит старый друг:

— «Помню»

— «Ты уверена, что женщина, пришедшая на просмотр кино, такая же святая?»

— «Нет»

— «Я тоже. И давай рассуждать логически. Мария известна непорочным зачатием не потому, что не занималась „грязными делами“ — женатая женщина наверняка занималась! — а потому, что зачала, не потеряв девственности. Как же, в образе чего или кого, сходило Нечто, чтобы зачать сына божьего — неведомо никому, кто писал Библию. Понимаешь?»

Алиса поморщилась — продолжать разговор об этом не хотелось:

— «Да. Женщина не могла зачать от мультика»

— «Правильно! Вот мне и не нравится, что в церкви ради тактических целей — сегодня поразить паству „чудесами“ и получить больше пожертвований, — попираются стратегические. Церковь получила бы значительно больше, если бы не смешивала понятия и сохраняла традиционные представления о „святости“, не путая верующих».

Алиса ошалело покачала головой.

— «Ты против православной церкви?»

— «Нет, не против. Как не против раввинов, лам или муфтиев. Я даже не против волхвов, сатанистов или жрецов Йаха!»

Вздрогнув, Алиса ошалело перечитала сообщение.

Нет, в конце чёрным по белому значилось «жрецов Сета». Она ошиблась? Глаза подвели? Или так ждала заветного слова, что прочла там, где его не было?

А Влад продолжал:

— «Я разделяю понятия „церковь“ и „вера“, как разделяю „общество“ и „государство“. Церковь — раздутый штат чиновников, обслуживающий интересы самих себя, и очень опосредовано — людей в те краткие моменты, когда они теряют веру в себя. Понимаешь, все церкви основаны на страхе многих и ловкости нескольких.»