– Спасибо.
– Сахарок бери, – она стащила с головы платок и пригладила седые волосы. – А у меня сына посадили. Три года дали. Никого не трогал, просто мимо проходил. Опознали, и привет. Вот докажи-ка теперь! А потому что пить надо меньше – все от этого. Ты ешь, ешь. А куда вернется? С женой развелись, ребенок с ней живет. Ты Катю мою знаешь? Маленькая такая, ко мне все бегает. Нет? Вот бегает пока. Мать-то не дура, уши ей прочищает. А то вдруг к папке убежит! Чай-то пей, остынет! А я так люблю пить – сахар макнуть и чтоб таял во рту. Вот это да! Мы вот раньше в деревне…
И я узнала, что у них в деревне школа была далеко – за шесть километров. И приходилось бежать всю дорогу, потому что медленно идти «ноги озябнут, сапожки-то дырявые». Сладостей же не было вообще – «принесут сахара кусок, и радуйся».
С непривычно крепкого чая я поперхнулась и закашлялась. Меня тут же гулко похлопали по спине и сказали, что кашель нехороший.
– От простуды всегда надо есть редьку – больше ничего и не надо, а все таблетки – одна химия. Только деньги из людей выколачивают! Ну, водочки еще можно, немножко, с наперсточек. Не тебе, конечно.
Потом, ни с того ни с сего, мне поведали душещипательную историю о некоей племяннице Але, которую бросил муж, оставил одну с двумя детьми, – «и куда она теперь такая нужна, в тридцать лет, да с хвостом?» Алю было жалко, но она сама была виновата – «ходит как стельная корова».
Дальше пошли совсем туманные разговоры – об экстрасенсах, о цыганах, о том, как у одной бабы лопнуло обручальное кольцо, а потом она померла; о том, что куриные ноги из Америки нельзя есть – «в них специально яд кладут»; о том, что скоро точно будет война…
Я сидела, развесив уши.
– А война с кем?
– Никто не знает. Это предсказание такое было, что будет еще одна война и победит, – зловещим шепотом, – женщина с красными ногтями!
– Почему так? – удивилась я.
– А вот так! Предсказательница есть такая. В Болгарии, по-моему, живет, не помню… Что говорит – все правда. Да ты ешь пирог-то. Не нравится, что ли?
– Очень нравится!
– Раньше пироги-то… с чем только не пекли! С хвощем вот!
– Это как?!
– А берут хвощ, только не тот, который зеленый, – тем отравиться можно, – а толстый такой, весной растет… и пекут. Сладко очень!
Так зашел разговор о травах. Моя собеседница засучила рукав и показала длинное красное пятно у локтя.
– Вот! А говорили – рак кожи, рак кожи… Резать хотели. У нас в Марийке бабка одна живет, к ней ходила. Ну, денег, конечно, извела – как положено. А она говорит – укроп! Да, ешь, говорит, укроп, но помаленьку. И водочкой запивать – немного, с наперсточек. И прошло ведь! Врачи, они ничего не понимают.
Словно вспомнив о чем-то важном, женщина сунула руку куда-то под стол, достала маленькую бутылку с жидкостью цвета разбавленного молока, открутила пробку, хлебнула, крякнула и понюхала подгорелую горбушку.
– Немножко можно – это на здоровье только! – назидательно сказала она.