— Благодарю за верность и храбрость, Зинаида Павловна. Будьте уверены, что я вас как следует награжу.
— Я это не ради награды, ваше благородие. За завод обидно. Я ж тут всю жизнь проработала, простой швеёй начинала… Не понимаю, как можно всё угробить! Тем более, что графа уже и в живых-то нет. Я уж не говорю, что при нём нам постоянно зарплату задерживали, — бурчит женщина.
— Не переживайте, при мне такого не будет. Ладно, вернёмся к нашему Егору. Зачем же ты хотел уничтожить цех? — спрашиваю я.
— Граф Хрипунов, когда вы его поместье уже осадили, отдал приказ. В случае, если он проиграет войну, надо устроить саботаж. А если этого не сделать, то вам на родовую почту придёт на меня компромат… То есть вы бы всё равно меня уволили. Вот я и решил, что лучше красиво уйти, — говорит Егор.
Выслушав его объяснения, мне не остается ничего, кроме как рассмеяться.
— Да уж, мозгами тебя природа точно не наградила. Как ты только начальником цеха стал?
— Меня тоже этот вопрос мучает, — бурчит Зинаида.
— А я знаю на него ответ, — вдруг подаёт голос Тимофей.
Все, включая меня, смотрят на него. Взгляд Егора становится ещё испуганнее, чем до этого. Адвокат, усмехнувшись, говорит:
— Он участвовал в серых схемах, организованных покойным графом Хрипуновым. А также создал собственные. Например, ухитрялся забирать себе премии, положенные работникам. Много ума там было не нужно.
— Как вы узнали? — вжимаясь спиной в стену, шепчет Егор.
— Достаточно внимательно проверить документы, что я и сделал по приказу нового владельца завода, — невозмутимо отвечает Тимофей.
— Видишь, даже мифический компромат не понадобился, — усмехаюсь я.
— Почему мифический? — лепечет Егор.
— Да потому что не было никакого компромата. Граф Хрипунов обманул тебя. Он просто хотел оставить мне напоследок подлянку, и у него частично получилось. Тимофей, будь добр, выясни — получал ли кто-то ещё на предприятиях Хрипунова подобные послания, — говорю я.
— Займусь немедленно, ваше благородие, — отвечает тот и отходит в сторону, доставая из кармана телефон.
— Зинаида, а ты звони в полицию. Пусть приедут имперские дознаватели и вытрясут из Егора все прочие детали. Будь моя воля, я бы вообще тебя казнил. Радуйся, что останешься жив, — смерив мужчину холодным взглядом, говорю я.
Тот что-то мычит в ответ и закрывает лицо ладонями. Запоздало дошло, наверное, какую глупость он совершил.
Оставляю рабочих охранять его до прибытия дознавателей, а сам иду осматривать повреждённые станки. Зинаида идёт за мной.
Я не слишком-то разбираюсь в подобной технике, но повреждения, судя по всему, она получила серьёзные.