– Я убью тебя, – спокойно ответил Майкл. – И это будет огромным одолжением, потому что если я тебя отпущу, то правда о том, кто ты есть, добьет тебя и сведет с ума. Саймон, она не выпустит тебя из своих жестких сухих рук и будет медленно душить, глядя, как тебе приходит конец.
– То есть пути назад у меня нет? Мне никогда не вернуться к простой человеческой жизни?
– Никогда. А теперь загляни внутрь себя и послушай голос, что вел тебя по жизни.
Я закрыл глаза и прислушался. Мир, в котором я жил раньше, рухнул, и на его месте возник новый. Рядом со мной стоял Майкл Лоурен, которого четыре года считали мертвым, и просил убить его. Мог ли я так поступить? Ведь он страдал. Все эти люди, которых он убивал, преследовали его и днем и ночью. Лица мертвецов стояли перед его глазами, и каждый раз, когда он видел их образы в прохожих, на фотографиях, афишах, ему становилось только хуже. Кроме убийств он и другими способами влиял на жизни людей, пытаясь перенаправить судьбу в другое русло, но это редко получалось. Мог ли я убить его? Мог, а точнее, я должен был это сделать.
– Прощай, Майкл. Я был очень рад с тобой познакомиться.
– Прощай, Саймон. Спасибо за помощь. – Он улыбнулся, и на мгновение в его лице проступили черты человека, которым он был давным-давно, целую жизнь назад.
Я достал из кармана нож и, не медля больше ни секунды, вонзил острое лезвие в сердце Майкла. Его тело напряглось, рот открылся от боли, а взгляд устремился куда-то вверх. Через мгновение его мышцы расслабились, и душа покинула тело. Мои руки были покрыты горячей кровью. Я просто смотрел на них, не пытаясь вытереть. И тут я услышал их – голоса человеческих душ, услышал песню о надежде. В этот час этой песней они прощались со старым Проводником и приветствовали нового. Ах, как они пели! Жаль, что никто не мог послушать их вместе со мной. Я встал на краю крыши, где не так давно стоял Майкл, и посмотрел на город. Бесчисленное множество жизней, судеб наполняло его. Они говорили и говорили без конца… Последний день в этой безумной истории закончился совсем не так, как я ожидал. Кто я теперь? Саймон Брис? Нет. Того Саймона больше не существует. Теперь началась совсем другая история моей жизни. И я думаю, что Майкл был бы не против того, чтобы я стал называть себя Даниелем. Ведь правда, кто кроме Бога может судить нас?
Я вытянул вперед ладонь и поймал белую снежинку, прилетевшую с неба. На землю выпал первый снег, точно так же, как это произошло в день, когда Майкл Лоурен убил Томаса Медича.
Самый первый снег…
Эпилог
Сегодня мой день рождения. Мне исполняется двадцать семь лет, только теперь это уже совсем не праздник, а самый обыкновенный день календаря.
Что случилось после событий на крыше, где я встретился с Майклом? Утром в моей квартире врач Владимир Волков обнаружил тело Саймона Бриса с ножом в сердце. По крайней мере, он и все остальные были уверены в том, что это тело Саймона. Спустя три дня состоялись похороны. В тот день было пролито немало слез, и, наверное, немало еще прольется потом. Я тоже присутствовал на похоронах: стоял далеко, укрытый могучим дубом, и смотрел. Мария плакала, уткнувшись в плечо Волкова, а Антонио произносил последние слова, прощаясь со своим другом. Я уверен, что у них все будет хорошо. Пережить случившееся непросто, но они справятся.
Через пару лет Волков вернется к себе на родину, где проживет долгую жизнь. Не будет ни дня, чтобы он не вспоминал о событиях, которые навсегда изменили его. Спасением для него станут молодая жена по имени Анна и двое ребятишек – Андрей и Ольга, которые со временем пойдут по стопам отца и станут медиками.
Что насчет Марии? Смыслом ее жизни станет мой сын, названный в честь меня. Она будет растить его, пытаясь уберечь от всех страшных бед на земле, а он, в свою очередь, обязательно вырастет настоящим мужчиной. Больше всего я рад тому, что сын никогда не повторит мою судьбу. Почти сразу после его рождения Мария переедет к моей матери, чтобы маленький внук хоть как-то заглушил ее боль от потери сына.
В тот вечер на крыше, когда позади меня лежало безжизненное тело Майкла, я вспомнил стихотворение Жан-Луи. Да, то самое простое и нескладное стихотворение – теперь оно приобрело совсем другой смысл.