Иван даже охнул радостно, Василия Игнатьевича оставляли худым и сгорбленным, уже с трудом перебирающимся из постели на придвинутое вплотную кресло, кожа землистого цвета, сморщенная, а сейчас рослый крепкий мужчина, не молод, но и не дряхлый старик, в плечах широк и с выпуклой грудью, глаза смотрят прямо и цепко, только губы пока что бледные и малость западают, но ничего, я знаю, как стимулировать рост отсутствующих зубов…
Пелагея Осиповна из старушки превратилась в пожившую на свете женщину, но, как говорят привычно, сумевшую сохранить силу и здоровье, лицо в морщинах, но глаза смотрят с молодым интересом.
Василий Игнатьевич, спускаясь по ступенькам, оперся о мою ладонь, я ощутил сильные, пусть и костлявые пальцы.
— Рад, — сказал он уверенным голосом, в котором старческая хрипота почти незаметна. — Как я рад!
Пелагее Осиповне помогли сойти все втроем, расцеловала меня, всхлипнула от избытка чувств:
— Как же ты повзрослел, Юра!
Я не успел ответить, как со стороны вагона раздался властный неприятный голос:
— А мне кто-то руку подаст?
На последнюю ступеньку спустилась, обеими руками цепляясь за поручни, дородная дама с крупным квадратным лицом и мощной нижней челюстью английского бульдога.
Пелагея Осиповна сказала торопливо:
— Юра, это сестра Василия Игнатьевича, твоя тетя… Она с нами.
Я первым протянул руку, дама грузно и величественно оперлась на мою ладонь и сошла на землю, в руке небольшая сумка, оглядела меня цепким взглядом.
— Мальчик, — велела она мощным голосом, — быстро дуй в вагон, в шестом купе два моих чемодана!
— Сей момент, — ответил я бодро и, не чинясь, дождался когда спустится последний пассажир, быстро поднялся в вагон.
Василий Игнатьевич и Пелагея Осиповна ограничились дорожными сумками, как я и настаивал, дескать, у меня не Греция, есть всё, ничего везти не надо, а эта женщина откуда только и взялась, очень даже хозяйственная, и посуду с собой захватила, что ли, у женщин в её возрасте не должно быть столько платьев.
Когда я выбрался из вагона с двумя чемоданами, Василий Игнатьевич сказал чуточку виновато:
— Это моя младшая сестра, графиня Ангелина Игнатьевна. Её муж умер, она перебралась к нам и ухаживала всё это время.
Я учтиво поклонился.
— Спасибо вам, Ангелина Игнатьевна, что присмотрели за моими родителями.
Она оглядела меня критически взглядом с ног до головы и обратно.