«Это же бред какой-то», — я покачал головой, пытаясь уложить в голове этот поток противоречивых сведений. — «Какая-то абстрактная цифра, какое-то информационное поле…»
«Я понимаю ваши сомнения», — спокойно сказала Вежа, — «но это наиболее доступное объяснение. Суть в том, что ваше влияние на историю не измеряется линейно, как вес или объем, а скорее как „гравитационное поле“. Чем сильнее это поле, тем больше событий оно может притянуть и изменить».
Я потер виски.
«То есть, если я стану здесь местным царьком или военачальником, то мой авторитет вырастет и я смогу… что? Что я смогу?»
«Вы сможете направлять ход истории», — ответила Вежа, и в ее голосе прозвучало легкое торжество, — «как минимум, вашей личной истории. Вы будете сильнее, значимее, влиятельнее. Ваш выбор — это ваше влияние».
— Офигенно, — саркастически пробормотал я. — Похоже, у меня нет выбора, да? Либо я тут приспосабливаюсь и начинаю выстраивать свою «гравитационную тягу», либо… что? Либо умру от какой-нибудь чумы или от руки какого-нибудь бандита?
«Именно так», — подтвердила Вежа. — «Выбор за вами, Антон. Уточню только, что назад, в свое время, вы не вернетесь. Таковы правила».
Да уж, назад мне точно нельзя. Меня там прибьют просто.
«Стало чуть яснее. Но не очень. И как же мне укреплять этот „авторитет“?»
«Помогая местным жителям, завоевывая уважение и доверие», — ответила Вежа. — «Ваши действия будут оценены, и это отразится на вашем положении».
Я замолчал, пытаясь осмыслить все сказанное.
Попаданец… Древняя Русь… авторитет… направление истории…
Это было слишком много для одного вечера, даже для вечера после корпоратива.
«Ладно», — наконец сказал я. — «Что мне нужно делать дальше?»
«Для начала — освоиться в новой среде», — откликнулась Вежа. — «Выяснить, где вы находитесь локально, кто вас окружает, какие существуют опасности и возможности».
Я огляделся. Поляна, избы, люди… Все это казалось таким чужим и нереальным.
«Хорошо. А конкретнее?»
«Общайтесь с местными жителями, наблюдайте, анализируйте», — посоветовала Вежа. — «Не привлекайте к себе лишнего внимания. Ваша одежда, ваша речь… все это может вызвать подозрения».
Я кивнул, разглядывая свою одежду: белая, в разводах вражеской крови, рубашка; черные, порванные в горячке боя, брюки и туфли. Совсем не местный вид. Хорошо, что они приняли меня за странствующего пилигрима.
«Что насчет языка?» — спросил я.